Книга Сепар - Елена Леонидовна Лаврова

не получится ничего, вернусь домой. Лучше дома под бомбами, чем быть здесь изнасилованной.

Беженцы, пережившие зиму в нечеловеческих условиях, дрогнули и один за другим стали исчезать из пансионата. Близкое присутствие воинов своей доблестной армии они не выдержали. Женщины не могли пройти спокойно по коридорам и территории пансионата. К ним грубо приставали пьяные вояки и обзывали их грязными словами. Свою задачу – очистить пансионат от беженцев – храбрые воины «Айдара» выполнили блистательно. К лету почти все беженцы выехали.

Осталась только Ольга Борисовна. Её никто не трогал. С ней никто не разговаривал. Её не замечали. Как и чем она питалась, была ли она здорова, никого не интересовало.

Но в начале мая её заметили. Дежурная по этажу вошла утром без стука и без приветствия в комнату. Ольга Борисовна сидела у столика и пила молоко. Пакеты молока и хлеб ей привозил сердобольный водитель «Газели» при пансионате. Другой пищи у неё теперь не было.

Дежурная подошла к кровати и взяла подушку. Потом она деловито оглядела комнату и остановила свой начальственный взор на беженке. Маленькая старушка ждала свой приговор.

– Всё! – сказала дежурная по этажу. – Через час вас чтобы тут не было.

– Да! – ответила Ольга Борисовна. – Через час меня тут не будет.

– Вот и хорошо! – ответствовала дежурная, удаляясь с подушкой в объятиях.

Ольга Борисовна подождала, пока в коридоре стихнут шаги дежурной. Затем она поднялась и ушла в ванную комнату. Когда она вернулась, солнце заглянуло в окно. Ольга Борисовна улыбнулась ему. Потом она пошарила в сумке и вынула голубой полиэтиленовый пакетик. Вынула из пакетика шприц и жгут, села на кровать, опираясь спиной о стену. Будучи медицинским работником, Ольга Борисовна знала, как уйти бескровно, без гримас, судорог и лишней суеты.

Когда через час дежурная по этажу заглянула в комнату удостовериться, что Ольга Борисовна собралась и готова покинуть пансионат, то вылетела в коридор со страшной руганью в адрес проклятых донецких сепаров и террористов, чтоб они все сдохли, от них одни проблемы…

А Ольга Борисовна ничего этого не слышала. Она действительно покинула пансионат, как и обещала, и летела теперь на восток, с интересом рассматривая расстилающийся внизу ландшафт. Вот кусочком зеркала блеснуло внизу Горловское водохранилище. Вот она пересекла проспект Победы, теперь улицу Ленина, а вот и Штеровка показалась. А вот и её дом, целый и невредимый, даже свежепокрашенный. А вот и двор, и ореховое дерево, а под ним – стол, на лавках у стола сидят родители, и Марина, и Таня, и муж. Они радостно улыбаются и протягивают к ней руки для объятий.

2016 год

Горловка

Сепар

Он пришёл в сознание, открыл глаза и застонал, ощутив сильную боль в ноге. Надо было посмотреть, что с ней случилось. Он опёрся руками о землю, покрытую жухлой травой, приподнял верхнюю часть тела, повернулся на бок и с трудом сел, чуть было снова не потеряв сознание от острой боли. Он посмотрел на ноги. Правая была в крови от паха до ступни. Штанина превратилась в лохмотья. Он сделал попытку согнуть ногу в колене, но она не слушалась. Из обрывков ткани и кровавого месива выглядывала белая кость.

«Голень, – подумал он. – Плохо!»

Затем он посмотрел по сторонам. Метрах в пяти от себя слева он увидел свой автомат. Справа дымилась воронка. Возле воронки лежали ребята.

– Колька! Ваня! – позвал он.

Ему никто не ответил. Ребята лежали неподвижно. Он лёг на спину, чтобы набраться сил. Мозг его спокойно просчитывал, что надо сделать. Перетянуть ногу жгутом, чтобы остановить кровь. Взять свой автомат. Доползти до ребят, чтобы удостовериться, что они не ранены, а мертвы. Если ребята ранены, действовать по ситуации. Если они мертвы, то доползти до рощицы, к которой они втроём пытались добежать, но не добежали, когда их обстреляли из миномётов. Дальше действовать по ситуации. Он снова сделал попытку сесть, но неудачно повернулся на бок и снова потерял сознание.

Когда он очнулся, то стал выполнять намеченный план. Он засунул руку за пазуху и вынул из внутреннего кармана бинт. И в этот момент он услышал шорох травы под чьими-то ногами. Он повернул голову и увидел их. Атошников было трое. Держа автоматы наперевес, они стояли и смотрели на него. Он смотрел на них. Один был долговязый, с жёлтым лошадиным лицом. Он был старше двух других. У двоих, помоложе, были обыкновенные румяные лица без особых примет.

– Ну шо, – глумливо улыбаясь, сказал самый долговязый. – Попалси, сепар!

Двое других загоготали. Они подошли вплотную. Один из них наклонился и обшарил карманы сепара. Не найдя ни оружия, ни телефона, он выпрямился, повернулся к своим друзьям и сказал:

– Разведчики, блин! Вон его автомат. Петро, обезвредь.

Петро принёс автомат сепара, вынул из него магазин и, взяв за дуло, забросил автомат подальше.

Долговязый атошник вынул из руки пленника бинт. Ловко раскрутил его, соорудил из него жгут и перетянул раненую ногу юноши выше колена.

– Кровушку я тебе остановлю. Ты нам живой нужен, – усмехаясь, сказал атошник. – Давайте-ка его в рощу.

Двое повесили автоматы на шеи, подхватили пленника под мышки и поволокли к роще. К той самой роще, куда он не успел добежать с ребятами. Раненая нога, колотясь о землю, причиняла нестерпимую боль. Пленник застонал. В роще они посадили его у дерева и прислонили к стволу спиной. Теперь они могли хорошо рассмотреть его, а он рассматривал их. Пленник был хорошего роста, стройный, со спортивной фигурой. У него было приятное открытое лицо, серые глаза и светло-русые волосы. Он был в камуфляже без знаков отличия. Пленник, в свою очередь, видел перед собой трёх здоровенных парней, тоже в камуфляже. На шевронах выделялись жёлто-голубые полоски.

Долговязый атошник присел перед пленником на корточки, чтобы их взгляды были на одном уровне.

– Слышь, сепар! Мы могли бы прикончить тебя здесь же. Но мы тебя не прикончим. При одном условии. Жить хочешь?

Пленник опустил веки и слегка наклонил голову.

– Конечно, хочешь! Кто же жить-то не хочет! – разглагольствовал атошник. – Даже последняя мышь жить хочет. В общем, так, ты делаешь, что мы велим, а мы тебе оставляем жизнь. Идёт?

Пленник молчал.

– Слышь, ты! Немой, чи шо? Отвечай, когда тебя спрашивают.

Пленник молчал, опустив веки. Ему было тошно смотреть на эти наглые ухмыляющиеся физиономии. Владельцы этих физиономий явно торжествовали. Их распирало от такой удачи – поймать сепара. Они предвкушали развлечение, о котором потом можно будет долго помнить и рассказывать всем желающим.

Атошник в