Книга Мятежный - Кэти Эванс

Очередное переливание? — Скрещиваю на груди руки и направляюсь к Эрику, оценивая трёх медсестёр вокруг них. Я не только в долгу перед Эриком за глаз, но и обязан ему жизнью здесь, в этой долбанной странной семейке.

— Ему нужны тромбоциты, — объясняет Эрик.

Ненавижу себя за то, что не могу просто стоять и смотреть. Ненавижу, что чувство долга, верность родной крови заставляет меня закатать рукава рубашки и обнажить вены.

— Я это сделаю.

Когда сажусь рядом с отцом, он поднимает руку.

— Нет. Если тебя вдруг ранят, ты истечёшь кровью до смерти. Не ты. — Он смотрит на Эрика и делает ему знак рукой продолжать.

Эрик ждёт моего одобрения, и я ему киваю. Я всегда воспринимал его слова – можно было бы сказать, что близко к сердцу, если не знать, что его у меня нет. Но все эти годы я воспринимал его со всей серьёзностью. В то время как мой отец отказывался участвовать во всём, что могло бы даже намекнуть на его слабость, Эрик изредка хлопал меня по спине и называл сыном. Но как бы хорошо дядя ко мне не относился, карма-сука – от неё не уйдёшь, и я в долгу перед Эриком за глаз. В семье отца считается, что слова «око за око» – это не просто клятва, они высечены на наших судьбах, словно печать на свидетельстве о рождении.

— Вот список, — говорю я отцу, разворачивая лист, и смотрю сначала на Эрика, потом на отца, в моем голосе звучит угроза – холодная и твёрдая, как сталь. — Я хочу, чтобы ты дал слово, а, следовательно, и каждый твой человек, что никто не прикоснётся ни к одной из моих целей. Любое имя здесь – исключительно моё, и я могу поступать с ним так, как считаю нужным. Я гарантирую взыскание всей суммы долга. Но обеспечу её своими методами.

Эрик смотрит на список, и его единственный глаз фокусируется на цифре пять. Мелани. Он хочет получить шанс трахнуть её? Все хотят её. И я хочу. Хочу схватить его и рассказать об этом маленьком кусочке рая. Он – мой. Но я не могу этого сделать, иначе буду выглядеть слабаком. Нельзя просто выкупить её имя из этого списка, не подвергая опасности саму Мелани, и не только из-за моего отца. Она может стать мишенью для любого моего врага, известного или неизвестного.

— Этот список и каждое имя в нём – моё, — повторяю я ровным голосом. — Только я устанавливаю контакт, только я определяю и получаю оплату – так, как считаю нужным.

— Хорошо, при условии, что Эрик будет ежедневно справляться о ходе работы, поскольку он ведёт здесь мои дела, — соглашается отец.

— Дай слово, — настаиваю я.

— Ты такой упрямый, Зеро. — Отец хлопает меня, достаточно сильно, чтобы произвести звук, но не настолько, чтобы заставить меня пошевелиться, и смеётся: — Я даю тебе слово.

Одного его слова должно быть достаточно, но это лишь слово, и я не прожил бы и дня, если бы безоговорочно во что-то поверил. Он может и солгать. Поэтому я наклоняюсь и похлопываю его по плечу, создавая для стоящих поблизости медсестёр впечатление любящего сына, и шепчу:

— Если кто-нибудь переступит черту, я его уничтожу. Даже своего брата.

В очередной раз вижу уважение в его глазах и расслабляюсь, и он кивает мне, не выдавая никакой реакции. Тогда я выпрямляюсь и бросаю взгляд на Эрика.

— Я уеду на несколько дней. Возьму с собой одного или двух из команды, не больше. Если понадобится, то вызову подкрепление. — Я смотрю на медсестру, вводящую иглу в его вену, потом снова на Эрика. — Спасибо.

Возвращаюсь в свою комнату и чувствую азарт, какой бывает, когда охотишься. Или убиваешь. Или чего-то очень сильно хочешь.

Не позавидую тому, кто решит связаться со мной сегодня вечером. Стоит лишь представить слова Мелани, умоляющей «Андеграунд» об отсрочке. «Пожалуйста, дайте мне ещё немного времени, и я всё заплачу».

Всё это меня крайне напрягает.

Во мне растёт яростное желание защитить принцессу, которое никогда раньше не испытывал, и это стимулирует мощный, как никогда, выброс в кровь адреналина.

Хватаю пару новых телефонов, микросхемы для них, затем бронирую билет онлайн и пакую вещи. Азарт превращается во что-то опасное… не смертельное, но опасное не только для меня, но и для неё.

Наблюдая за Мелани последние месяцы, я понял, что со мной что-то случилось. Я слишком сильно хочу тебя, милая принцесса.

Она проникла в меня, под мою кожу, забралась в мою голову, и как будто просочилась в мою чёртову кровь.

Мне нельзя быть с ней.

Она заслуживает лучшего.

Лучшего, чем любой парень, которого я знаю, и определённо лучшего, чем я.

Но как позволить принцессе свободно разгуливать, одинокой и доступной? Когда я могу постараться, чтобы чёртова кровать, в которой она спит, была моей. Когда я могу держать её лицо в своих руках, смотреть в эти глаза и, чёрт возьми, знать, – быть уверенным на все сто, – что она тоже хочет меня.

Я начинаю отрабатывать список снизу вверх, а не обычным путём, сверху вниз. Тяну время, потому что не хочу брать с неё деньги. Тяну время, потому что она как яркая вспышка, и мне не хочется врываться в её жизнь как апокалипсис, окутывая своей тьмой.

Не хочу вспоминать, что в прошлом месяце увидел, как она пролила кофе, когда шла в офис. Какой выглядела опустошённой, потому что испачкала свой шарф, и весь её наряд был испорчен. С противоположной стороны улицы, где я прятался за газетой, были слышны возмущённые возгласы принцессы, что она скорее уволится, чем отправится на работу в одежде, в которой присутствуют только два цвета! Которая выглядит так уныло! И как можно в таком виде встречаться с клиентом!

Боже, я так смеялся. Смеялся и когда летел обратно к месту, где разместилась моя команда, а потом ещё долго улыбался тому, какой страстной маленькой штучкой она оказалась, и прятал улыбку под ладонью, смотря в иллюминатор.

С того момента, как обнаружил принцессу в своём списке, а затем положил на неё глаз, я стал за ней следить.

Я следил за Мелани, притворяясь, что выясняю её привычки, её слабости, чтобы подготовится к решающему удару. Но правда заключается в том, что я следил за ней, потому что я больной грёбаный мудак, одержимый, как кобель, тем, как принцесса