Книга Искушение временем. Книга 1. Не ангел - Пенни Винченци

— Как несправедливо, — осторожно заметила она, — после всего, что мы для него сделали.

— Да, но и он тоже многое сделал для нас. Принес нам большие деньги.

— Но если даже и так…

— Что ж, таковы правила игры. Авторы вправе менять издателей. Особенно если они становятся популярными. Конечно, меня это задевает, но винить его я не могу. Естественно, я стараюсь как-то решить этот вопрос, но полагаю, что удерживать Брука нам не по средствам.

— Мне очень жаль, Оливер. — Это ее вина, она всему причиной. Не влюбись она в Себастьяна, не будь у нее романа с ним, не будь он разъярен и унижен, он никогда и не подумал бы оставить «Литтонс». Хотя они ни разу толком не обсуждали, что он сделал бы, если бы… «Перестань, Селия. Сосредоточься». — Мне очень жаль, — повторила она.

— Да. Такие вот дела. И еще… — Оливер опустил глаза, вертя в руках нож для фруктов, — есть сложности с проектом Джека.

— Что такое?

— Несмотря на то что книга о восстании сипаев вполне приемлема, она оказалась очень дорогой. Слишком дорогой. — Он немного помедлил, потом поднял на нее глаза. — Боюсь, я ошибся в ее оценке.

Такое признание требовало от него большой храбрости.

— А сколько раз я ошибалась, Оливер, — ласково сказала Селия. — И потом, ты ведь пока не знаешь, насколько успешно она будет продаваться.

— Конечно знаю. Она будет продаваться очень плохо. Должен сказать тебе, что я не расположен поручать Джеку еще какие-то книги, по крайней мере теперь. Дешево изданная военная литература — такое невозможно. Нужно вкладывать все имеющиеся у нас средства в уже проверенные издания и в авторов, которые продаются большими тиражами. Так что здесь требуется принять серьезное решение… — Он посмотрел на нее, потом в бокал с вином. — Я сейчас говорю о будущем Джека в издательстве, понимаешь? В лучшем случае я должен буду сообщить ему, что в ближайшие два года книг по военной тематике нам не нужно.

— Ну что ж, тут ты прав.

— И необходимо действительно посоветоваться с ММ. Ты согласна?

— Конечно, Оливер, я согласна. — Селия подумала, что едва ли ММ придет в восторг от их с Оливером работы: вдвоем они умудрились довести «Литтонс» до крайне шаткого положения.

— Пришел ответ из «Литтонс», в котором говорится, что ни о полной, ни о частичной переделке книги не может быть и речи, — сказал Говард Шо. — Они намерены продолжить публикацию по плану.

— Понятно. Значит…

— Значит, нужно написать им еще раз и сообщить, что мы будем добиваться санкции на запрет.

— Вы думаете, это возможно?

— Уверен. Если это нам не удастся, если судья вынесет решение не в нашу пользу и книга будет опубликована, мы сможем подать на них в суд за клевету. И тем самым нанесем им огромный ущерб.

Минуту Джаспер Лотиан колебался, потом откинул со лба волнистые пряди и сказал:

— Прекрасно. Поступайте, как сочтете нужным.

— Но я снова должен спросить вас — вы уж извините, но это сделает и судья, — нет ли каких-либо нежелательных подробностей вашей личной жизни, которые вдруг могут обнаружиться в суде?

— Абсолютно никаких. У меня никогда не было никаких связей ни с одной студенткой.

— Вы готовы подтвердить это под присягой?

— Конечно.

— Я чувствую себя таким неудачником, — мрачно сказал Гай Уорсли, — глупым, бестолковым, жалким неудачником.

Джереми Бейтсон взглянул на него: Гай был совершенно пьян и выглядел неважно.

— Понятно, — попытался он успокоить брата, — но ведь ты не думал, что так выйдет.

— Нет. Конечно не думал. Но как я мог так сглупить? Просто не знаю, решил, что это было очень давно…

— Не так уж давно.

— Ну, может быть. Однако все, что было до войны, кажется из другой жизни.

— Это точно.

— И все-таки поверь мне… да, я знаю, что почти все в моей книге — вымысел. Это только отправная точка. — Бейтсон молчал. — Та девушка…

— Да?

— Та девушка, о которой ходили слухи. Ну, та самая.

— Я понял.

— Как ты думаешь, она еще там? В Кембридже?

— Сильно сомневаюсь, — ответил Бейтсон с ухмылкой, — ей сейчас уже, наверное, двадцать четыре года.

— Да? А ты помнишь, как ее звали?

— Бриско спрашивал меня сегодня о том же. Я все мозги вывернул — не могу вспомнить. По-моему, ее звали Сарой. Или Салли. А может, и Сьюзан. Что-то на букву «С». Но ты знаешь, как это бывает: кажется, что на «С», а потом выясняется, что на «Б» или «В». Я обещал ему посмотреть списки. Если я увижу имя, то непременно его узнаю. У меня сохранились кое-какие вырезки из газет, подробности о выпускниках, я хочу их сегодня вечером извлечь на свет.

— Они у тебя дома?

— Да.

— Давай я приду помогу тебе.

Несколько часов спустя Джереми Бейтсон выглянул из-под груды бумаг и победно улыбнулся Гаю.

— Нашел!

— Да что ты! Правда?

— Вот. Сюзанна! Это точно она. Сюзанна Бартлет. Выпуск тысяча девятьсот пятнадцатого года. Никаких сомнений. Ого, ей уже двадцать шесть.

— Фантастика! — воскликнул Гай. — Черт, просто фантастика. Какое облегчение. Молодец, Джереми. Где она живет? Я непременно к ней поеду, у меня нет выбора. Мне не терпится сообщить об этом старику Литтону.

— Постой, — прервал его Джереми. — Это было пять лет назад. Она могла переехать. Куда угодно.

— И как же нам ее найти?

— Можно написать в администрацию колледжа. Спросить, нет ли у них ее адреса. Это единственное, что мы можем сделать.

— Ну так давай, — закричал Гай, — чего же мы ждем? Дай мне бумагу, Джем, я прямо сейчас и напишу. Наверняка они знают, правда?

— Наверняка они могут знать только ее прежний адрес. Она, поди, давно вышла замуж, а может, даже уехала из страны…

— Но если мы не напишем, тогда нам ее уж точно не найти, — нетерпеливо сказал Гай. — Не будь пессимистом. Это уже прорыв, это должно сработать — с Божьей помощью.

Джереми посмотрел на брата: тот стоял, чуть не прыгая на месте, постоянно ероша свои и так уже всклокоченные волосы, глаза его лихорадочно горели. «До чего же он ребенок, — подумал Джереми, — порывистый, нетерпеливый, полный неиссякаемого энтузиазма, готовый прийти в восторг от каждой идеи и возможности. Именно эти качества, похоже, и сделали его столь превосходным рассказчиком, но они же ввергли и его, и „Литтонс“ в эту пучину неприятностей».

— Хорошо, — согласился он, — сейчас я дам тебе бумагу.

Лили взглянула на Джека: на лице у него блуждала какая-то глупая улыбка, он стоял на стуле и выделывал смешные па. Может, хлебнул лишнего? Она заглянула в его бокал — нет, бокал почти полный. Но… что-то в Джеке было такое, что ей не нравилось. Какое-то возбуждение. Почти неосмысленное. Блеск в глазах. Лили этот блеск был знаком. Его вызывал кокаин.