Книга Светлое время ночи - Александр Зорич

– Из чего, интересно, это явствует? – шепотом спросил Эгин, которому очень не нравилось быть дичью, которую собираются изловить живьем для княжеского зверинца.

– Это следует из того, что никто из троих, даже если предположить, что их было трое, не стал стрелять вам в спину. А также из того, что гости в масках предпочли лишить вас сознания шелковым шнуром вместо того, чтобы просто отрубить вам голову одним ударом меча. Да и вообще, для того, чтобы убить вас, не нужно было дожидаться ночи. Можно было выпустить стрелу из ближайшей рощи…

– И все-таки, кто это?

– Думаю, это – проделки нового загадочного гнорра Свода. Если мое предположение верно, значит, люди, которые за вами охотятся, никто иные, как офицеры Харренского отряда нашей Иноземной Разведки. А именно – либо плеяда «Вечерняя дымка», на их жаргоне – «дымки», либо «Змей-Колесо». И «дымки», и «колеса» – люди для специальных поручений. Это они любят – всякие шелковые маски, шнурки, переодевания. Сначала в Своде вычислили ваш След. Потом дождались вашего возвращения из Ита. А теперь – имеем то, что имеем. Впрочем… это только моя версия. Ни о чем нельзя судить наверняка, пребывая внутри лотоса.

– Я никогда не сталкивался с Иноземной Разведкой. Как им следует противостоять?

– Думаю, что в вашем положении противостоять им не получится. Уверен, их в Туимиге больше, чем трое. Уверен также, у них есть с собой по меньшей мере одно животное-семь. Иначе, как бы они так скоро вышли на вас? Вам, а вместе с вами и мне, остается только ждать дальнейших событий. Думаю, сопротивляться бесполезно. По крайней мере, пока.

– То есть, мне, как кролику, попавшему в силки, надеяться не на что? Нужно сложить оружие и приготовиться к худшему? Сдаться без сопротивления?

– Сопротивление? Приберегите силы для более подходящего случая. В этот раз за вас взялись серьезные люди.

– Что же делать?

– Ничего не делать, Эгин. Ничего.

Они оба смолкли. Вместо утешения Эгин получил нечто обратное. На выходе из лаза плотоядно завывал ветер. Где-то совсем близко залаяла собака.

– А, впрочем, – вдруг воспрянул Лагха, – у вас есть один шанс. Совсем небольшой, но есть.

– Что вы имеете в виду?

– Я имею в виду, что, все-таки, еще совсем недавно гнорром был я. И я знаю Слова Неприкосновенности.

– Вы имеете в виду пароль личных порученцев гнорра? – вспомнил Эгин.

– Именно так. Если они вас схватят, а они вас обязательно схватят, вы можете попробовать назвать этот пароль. Но помните, что это вопрос чистого везения, никаких гарантий нет. Во-первых, потому что новый гнорр скорее всего сменил Слова Неприкосновенности. Таким образом, ваши Слова сгодятся только в том случае, если по каким-то причинам у гнорра-самозванца до таких мелочей еще не дошли руки. А, во-вторых, важно, чтобы этих головорезов на поиски бывшего аррума Эгина отрядил не лично гнорр, а кто-либо другой. Пар-арценц Йор, например. Поскольку, если гнорр лично пропечатал распоряжение о вашей поимке, а не, к примеру, какой-то аррум Опоры Единства, то ваш пароль можно считать недействительным. Такой уж он – этот гнорр. Сам дает Слова Неприкосновенности, сам их и отбирает, – ухмыльнулся Лагха.

– Тогда назовите мне эти Слова! – потребовал Эгин.

– Да пожалуйста, – пожал плечами Лагха. – Восемь веков харренской поэзии.

– Что вы сказали?

– Восемь веков харренской поэзии, – повторил Лагха.

– Это и есть Слова Неприкосновенности? – недоверчиво скривился Эгин.

– Они самые. А вы хотели что-нибудь вроде «Смерть врагам Князя и Истины?»

Эгин кисло улыбнулся. По крайней мере, он получил шанс на шанс.

5

Когда совсем рассвело, Эгин решился покинуть свое убежище.

Солнца не было. По хмурому небу бежали быстрые облака. Ветер запускал свои колючие щупальца под рубаху и в штаны, напоминая о том, что до настоящей, ласковой весны еще ой как далеко.

Эгин осмотрелся. Туимигская крепость при свете дня показалась ему еще более величественной. И еще более заброшенной.

Он взобрался на ближайшую стену и посмотрел в сторону дома с башенками. Дом, однако, не исчез подобно обители колдуна из сказки. А продолжал стоять, недоброжелательно глядя на Эгина сквозь темные бельма окон.

Эгин еще раз попробовал войти в Раздавленное Время. И снова – впустую. Следовало признать, что общение с Белым Цветком и магия Раздавленного Времени – вещи почти несовместимые.

«В моем положении ждать больше нельзя – можно замерзнуть насмерть», – решил Эгин и начал спускаться по щебенистому склону. Ноги настолько обледенели и огрубели за эту ночь, что почти не чувствовали ни боли, ни даже дискомфорта.

Он спустился в перелесок и снова осмотрелся. Никого и ничего. Только аккуратно сложены в поленницы свеженарубленные дрова.

«Но без оружия все равно как-то тоскливо», – подумал он и подобрал длинную крепкую жердь, позабытую лесорубами рядом с поленницами.

«Придется вспоминать приемы боя с шестом», – Эгин усмехнулся.

А усмехнуться было отчего. Глядя на свое новообрященное оружие, он не мог не понимать, что его «шест» сломается при первом же серьезном ударе. А может не при первом, но тогда уж точно при втором.

Эгин уже почти дошел до опушки, за которой начинался пустырь-огород, как его слух уловил странный звук – будто кто-то тер две ветки друг о друга с целью высечь огонь.

Эгин замер, но не обернулся. Хотя не было никаких предпосылок в пользу того, чтобы считать этот звук свидетельством в пользу близости людей, некое безмолвное знание в глубине Эгиновой души говорило ему: на сей раз охотники его настигли.

Он перекинул сумку с лотосом с груди на спину. Взял в руки шест. И сделал несколько коротких ритмичных вдохов.

Убегать бесполезно – ведь у преследователей есть луки. Но сдаваться без боя, пусть даже заведомо проигранного боя, Эгин не собирался.

Словно бы самоисторгнувшись из стволов ближайших тополей, на поляну выступили двое мужчин и одна женщина.

На этот раз на них не было масок – теперь прятаться было не от кого, не было никаких «посторонних», от которых следовало бы скрывать лицо. Эгин не был посторонним – он был «посюсторонним», дичью для зверинца.

Он узнал их сразу. Это была та самая троица, что просила его рассудить их спор вчера днем на дороге. Гиазир с клиновидной бородкой и усиками. Высокая, коротко остриженная девушка, и коренастый мужчина лет тридцати.

Не требовалось большой сообразительности, чтобы догадаться: четвертый «молодой повеса» и был тем самым душителем, окончившим свою миссию на столе в гостиной.

На сей раз все трое не стали прибегать к маскараду. Вместо вчерашнего златотканого бархата на них были кожаные штаны, кожаные рубахи со стоячими воротниками и высокие сапоги.