Книга Каникулы Рейчел - Мэриан Кайз

Увидев, как папина машина трогается со стоянки, я поздравила себя с тем, что сохраняю полное спокойствие и даже не подумала о наркотике. Да, наркоманка, нечего сказать! Доктор Биллингс прервал мое наблюдение за родственниками, сообщив, что другие «клиенты», как он назвал их, уже собрались на ланч. Сообщая мне все это, он не видел, как Хелен через заднее стекло строила рожи, копируя его.

– Идите поешьте, – предложил мне доктор, – а потом я покажу вам вашу комнату.

Я почувствовала легкое волнение, ожидая увидеть за ланчем каких-нибудь звезд. Хоть Хелен и утверждала, что богатые и знаменитые питаются отдельно от обыкновенных людей, у меня в желудке как будто лягушка завозилась.

Разумеется, стоило посмотреть и на обычных алкоголиков и наркоманов, а также на отвратительных обжор, и на приверженцев азартных игр, и других клиентов. И я поспешила за доктором Биллингсом в столовую, где он представил меня остальным, сказав:

– Леди и джентльмены, позвольте представить вам Рейчел.

Ко мне повернулось множество лиц, все дружно сказали: «Привет». Окинув их взглядом, я не обнаружила никого, похожего на звезду. Жаль. Однако никто не напоминал и персонажей из фильма «Пролетая над гнездом кукушки». Тем более жаль.

Алкаши показались мне весьма дружелюбными. Они стали бурно сдвигаться за столом, чтобы дать мне место. Внимательно осмотрев помещение, я нашла его очень непрезентабельным. Впрочем, очень возможно, что дизайнер имел в виду нечто сияющее и роскошное, но все это было воплощено в жизнь в какой-то издевательской постмодернистской манере. И, разумеется, не обошлось без линолеума. Видимо, он опять в моде. Впрочем, коричневые «шашечки» на полу выглядели так, будто они здесь от сотворения мира.

Я окинула взглядом своих сотрапезников. Всего здесь было около двадцати «клиентов», из них человек пять – женщины. Толстяк справа от меня энергично отправлял пищу в рот. Может, он патологический обжора? Молодой толстяк слева от меня представился Дейви.

– Привет, Дейви, – с достоинством улыбнулась я. Не было никаких причин воротить нос. Конечно, надо держать дистанцию, но я буду неизменно вежлива и приятна в общении, решила я. В конце концов, их жизнь и так убога и полна унижений. Зачем мне еще больше портить ее?

– Почему вы здесь? – спросил он.

– Наркотики, – ответила я с коротким смешком, как бы приглашающим и его посмеяться: «Вы бы могли про меня такое подумать?»

– А еще? – с надеждой спросил Дейви.

– Больше ничего, – удивленно ответила я. Он разочарованно уставился в свою тарелку, в которой высились горы турнепса и картошки и красовались несколько отбивных.

– А вы почему? – решила спросить я из чистой вежливости.

– Азартные игры, – мрачно ответил он.

– Алкоголь, – сказал мужчина, сидящий рядом с ним, хотя его я не спрашивала.

– Алкоголь, – повторил следующий.

Я запустила какую-то цепочку. Я поняла: стоило спросить у кого-нибудь, с чем он сюда попал, и срабатывал принцип домино, то есть все считали своим долгом по очереди сообщить тебе свой диагноз.

– Алкоголь, – сказал следующий мужчина, которого я уже не могла видеть.

– Алкоголь, – сказал следующий.

– Алкоголь, – повторил следующий.

– Алкоголь, – раздался слабый голос с другого конца стола.

– Алкоголь, – обладатель этого голоса, кажется, сидел поближе.

– Алкоголь, – сказал человек, сидевший напротив меня.

– И наркотики, – добавил следующий, – не забудь, Винсент, выяснилось, что у тебя и с наркотиками проблема.

– Отлипни, ты, педофил, – злобно ответил тот, что сидел напротив меня. – Кто бы говорил, Фредерик, только не ты, эксгибиционист.

Никто из присутствовавших и бровью не повел. Совсем как у нас дома за обедом.

Интересно. Фредерик и в самом деле педофил и эксгибиционист? Но этого мне не суждено было узнать. Пока.

– Алкоголь, – продолжил перекличку следующий.

– Алкоголь.

– Алкоголь.

– Наркотики, – послышался женский голос.

Ага, наркотики! Я чуть шею не вывихнула, пытаясь хорошенько разглядеть женщину. Ей было около сорока. Может быть, домохозяйка, пристрастившаяся к транквилизаторам. На какую-то секунду у меня мелькнула мысль: ну вот, будет с кем словом перемолвиться.

– Наркотики, – сказал мужской голос.

Я посмотрела на его обладателя, и сердце мое забилось чаще. Он был молод. Он был единственный «клиент» моего возраста. И он был симпатичный. Или, может, показался мне симпатичным по сравнению с этой толпой лысых, толстых, безусловно непривлекательных – хотя, возможно, все они были очень милые люди – мужчин, собравшихся за этим столом.

– Наркотики, – раздался следующий мужской голос.

Но этот был одно сплошное недоразумение. Выпученные глаза и зачесанные назад волосы.

– Алкоголь.

– Еда.

– Еда.

Итак, каждый представился мне. То есть каждый сообщил, с чем он сюда пожаловал. Соотношение алкоголиков и наркоманов составило примерно четыре к одному, а в нагрузку – несколько обжор. Игрок был только один – Дейви. Не удивительно, что он сразу потерял ко мне интерес, поняв, что я ему не товарищ.

Толстая женщина в оранжевом переднике шмякнула передо мной тарелку с отбивной и шпинатом.

– Спасибо, – вежливо поблагодарила я. – Вообще-то я вегетарианка.

– Ну и что? – Она изогнула губу на манер Элвиса Пресли.

– Я не ем мяса, – объяснила я, несколько встревоженная ее агрессивным поведением.

– Тогда приступайте, – заявила она.

– Простите… что? – переспросила я, начиная нервничать.

– Будете есть то, что дадут, – угрожающе произнесла она. – У меня нет времени на всю эту ерунду: что вы там едите, а чего не едите, или от чего вас тошнит, а от чего не тошнит. Я не собираюсь это выслушивать. А если поймаю на кухне, когда будете искать, где я прячу желе, вылетите отсюда в два счета.

– Оставь ее, Сейди, – сказал мужчина, сидящий по диагонали от меня. Я тут же почувствовала к нему горячую признательность, несмотря на внешность боксера-профессионала и, что было гораздо хуже, курчавые коротко остриженные волосы – прическа в стиле римских императоров. – Она здесь из-за наркотиков, а не из-за еды. Отцепись от нее.

– Ах, простите, мисс! – Сейди поспешила извиниться. – Вы очень худенькая, вот я и подумала, что вы тоже из этих, которые не жрут ни черта, они у меня уже в печенках сидят. Если бы эти придурки знали, что такое настоящий голод, они давно бы бросили кочевряжиться.

То, что меня спутали с больной анорексией, мгновенно заставило меня успокоиться и даже испытать приятное теплое чувство.