Книга Адриан Моул. Годы капуччино - Сью Таунсенд

Совершенно очевидно, что Джастина пребывает в полном неведении по части славной истории Лейбористской партии. Я-то, разумеется, понял, о чем идет речь, потому что некогда был основателем и лидером политической организации «Розовые бригады». Мы были группой радикально настроенных, страстных подростков.

Мы требовали:

§ Организовать вдоль автострад велосипедные дорожки

§ Объявить мораторий на библиотечные штрафы для пенсионеров

§ Отменить НДС на скейтборды

§ Повысить цену на сигареты, по меньшей мере, до 10 фунтов за пачку

§ Привязать плату за присмотр за детьми к индексу прожиточного минимума

§ Мира, а не войны!

Пандора состояла в исполнительном комитете «Розовых бригад», но через три месяца подала в отставку после серьезной ссоры относительно антитабачной политики партии. В возрасте шестнадцати лет она уже выкуривала по пятнадцать безумно дорогих сигарет «Бенсон энд Хёджес», а после ужина время от времени позволяла себе сигару.

— Октябрьская революция, Четвертый пункт и Бетти Бутройд, — повторила Джастина, словно пытаясь отыскать эротический подтекст. — Таких легких денег я никогда не зарабатывала. Этот урод управляется за полчаса, а денег отваливает столько, что я могу неделю отовариваться шмотьем в «Теско».

Джастина поспешила на работу, а я задумался над темами разговоров в нашей деревне Сохо. Трудно представить, чтобы о столь насущно житейских вещах в открытую говорят в деревнях Лейстершира, если не считать Фрисби, где, если верить слухам, процветает язычество.

Суббота, 3 мая

2 часа утра

Только что закончил работу и, несмотря на поздний час, так перетрудился, что никак не удается заснуть. Дикар вел себя сегодня, как гнусная свинья. Свинья, страдающая наркоманией, алкоголизмом и безусловным распадом личности. Кошмар начался с того, что я пришел на работу и увидел в окне большой плакат:

ВХОД ЗАПРЕЩЕН:

Социалистам;

с мобильными телефонами;

с силиконовыми грудями;

содомитам;

лицам с подтяжкой лица;

с кредитными картами;

валлийцам;

вегетарианцам;

некурящим;

пенсионерам;

трезвенникам;

с блокнотами-ежедневниками;

завсегдатаям клуба «Граучо»;

журналистам;

пролетариям;

комикам;

инвалидам;

лесбиянкам;

собакам-поводырям;

жирным;

ливерпульцам;

детям;

любителями йогуртов;

с фирменными сумками;

христианам;

бельгийцам;

выпендрежникам-любителям ризотто;

рыжим;

бывшим женам;

У дверей ресторана бесновалась разъяренная толпа. Толстая женщина размахивала сумочкой с бамбуковой ручкой и говорила с резким валлийским акцентом:

— Я родилась в Ливерпуле, а моя партнерша — комик. Это возмутительно!

За окном сидел Дикар, курил сигарету и салютовал толпе бокалом с шампанским. Я вошел внутрь и направился к кухне.

— Возвращение провинциала, — проревел Дикар. — Как поживает старый добрый Лестер?

— Моя семья живет теперь в Эшби-де-ла-Зух, — холодно ответил я.

— Педант ё …! — выпалил Дикар.

— Лучше быть педантом, чем фанатиком, — ответил я. — А ваше объявление поражает в правах большинство постоянных клиентов. Через месяц вы обанкротитесь, и мы все окажемся на улице.

— А это мысль, — промямлил Дикар. — Если я стану банкротом, то не смогу платить Ким алименты, правда?

Я воспользовался его малотрезвым состоянием и продолжил обработку:

— Вы сами виноваты, что Ким находится в финансовой зависимости от вас. Пока вы были женаты, вы не разрешали ей работать.

— Работать! — вскричал Дикар. — Ты называешь перекладывание треханных цветуечков в ведре работой ?

— Ким была модным флористом, — напомнил я, — держала три магазина и имела контракт с Конраном[24].

Дикар залился своим жутким, почти беззвучным хохотом, а я поднялся в свою «квартиру» над рестораном. Я заключил слово «квартира» в ироничные кавычки, потому что на самом деле это кладовка. Свое обиталище я делю с упаковками смеси для приготовления соуса и огромными банками овощных консервов. В «гостиной» стоят два гигантских морозильника, забитых потрохами и дешевой мясной вырезкой. Но все-таки остается место для комплекта из маленького стола и стула (темно-пепельного цвета), купленного в MFI[25], и двуспальный диван, накрытый покрывалом с подсолнухами. (Я чувствую свое родство с Ван-Гогом: нас обоих отвергла столичная элита.)

Переоделся в белое одеяние шеф-повара, покормил рыбок, затем спустился в кухню и начал готовить для тех немногих посетителей, что удовлетворяют строгим критериям Дикара.

Субботнее меню всегда следующее:

Салат из креветок

*

Бычья печень с беконом и луком

Вареный картофель

Морковь, нарезанная кружочками

Гороховая каша

Соус из пакетика

*

Готовый фруктовый рулет с вареньем

Комковатый заварной крем «Берд» (пенка — плюс 10 фунтов

по причине воскресной наценки)

*

Нескафе

Мятная помадка «После восьми»

С раздражением обнаружил, что никому не пришло в голову разморозить бычью печенку, поэтому пришлось сунуть замороженную глыбу в духовку на медленный огонь. Овощи приготовили заранее, так что я сварганил пять литров соуса. Пока он булькал на огне, в большой миске я смешал порошок для заварного крема фирмы «Берд» с молоком и сахаром, старясь не перебрать с тщательностью, дабы комки не растворились в горячем молоке.

Вошел Луиджи и снял пальто, шляпу, ботинки и носки.

— Я должен помывай ноги, — сказал он, влезая на сушку. — Я должен помывай эти чертовы как-вы-их-там-называй… — сказал он, засовывая ногу под кран с холодной водой. — Спортивный ноги! — Он с восторгом подцепил эту фразу, услышанную им в кабинете врача. — Безумно чесайся, — сказал он, ожесточенно скребя между пальцами.