Книга Небесная птаха - Диана Рейдо

Она невесело улыбнулась:

— Дальше все было неожиданно… Канингем сказал, что не нужны никакие курорты и пансионаты. Он взял и увез меня сюда, в этот городок…

— Что правда, то правда — воздух тут и впрямь хороший. И природа не так загрязнена, как в других штатах… Но откуда у стажера было столько денег на этот дом?

— Их у него и не было, — пожала плечами Мирабель. — У него был этот дом. Раньше он принадлежал их семье… а потом Канингем унаследовал его. Он был поздним ребенком. И, соответственно, родителей похоронил рано. Обоих. Ему достался дом, он купил машину… Машину приобрели, уже когда мы переехали сюда. Он просто забрал меня из Нью-Йорка, и все. Ко мне никто и никогда не относился так… трепетно. Так бережно.

— И ты бросила все, что у тебя было в Нью-Йорке? — не поверил своим ушам Дик. — И без оглядки перебралась сюда?

Мирабель дернулась, как от удара.

— Я же говорила, что не в восторге от воспоминаний о Нью-Йорке… К тому же на кону были две важные ставки.

— Какие же?

— Мое здоровье и… любовь.

— И вы поженились.

— Нет, — тихо сказала Мирабель, — мы не были женаты. То есть, конечно, друг для друга мы были мужем и женой. И окружающие считали нас женатой счастливой парой. Но пожениться мы не успели. Канингем умер.

— Что же было у Канингема?

— Лейкемия. Все произошло так быстро… Ну может, и не очень быстро, но мне так показалось. Я старалась делать все, как в свое время делал Канингем. Но, видимо, мне не удалось стать для него тем, кем он стал для меня. Он просто ушел и оставил меня одну…

— Мирабель, а откуда же тогда сплетни? Ты поэтому не любишь выходить из дома, общаться с местными жителями?

Она неохотно ответила:

— Тут для меня все было чужим, не то что в Нью-Йорке. Канингем это понимал, но не успел меня ввести «в круг» здешних людей. И дело даже не в том, что кому-то казалась подозрительной смерть Канингема. Было официальное заключение врача… говоря языком детективов, «все чисто». Просто есть недоумки, которые болтают, сами не зная что. Во всем видят заговор и мыльные оперы. Адская смесь, я тебе доложу… И сами не понимают, какой вред причиняют своей болтовней и обвинениями.

— Я примерно понял. — Дик покачал головой. — Возвращаться обратно ты не могла или не хотела, осталась здесь, но, можно сказать, на птичьих правах и без налаженных связей и отношений в городке…

— Да, именно так.

— На что же ты жила все это время?

— Канингем успел сделать для меня еще кое-что. Отец оставил ему скопленные деньги. Канингем перевел их на депозитный счет на мое имя. Раз в месяц я езжу в банк, снимаю проценты…

— …И живешь на них, — закончил Дик. — Понятная схема.

— Да. Мне хватает. Я одна, и мне много не нужно… Да и особых занятий или интересов у меня в этом городе нет.

— Ну, а участок какой-то у вас тут был?

— Не ферма, так, одно название. — Мирабель махнула рукой. — Поле, на котором ты приземлился… Да и Канингему было не до этого. Он ведь учился в Нью-Йорке, потом начал работать… Может быть, если бы мы пожили тут подольше… Если бы он…

У нее на глазах все-таки показались слезы. Дик вздохнул. Бедная девочка…

— Пойдем в дом. — Он поднялся и обхватил Мирабель за плечи, вынуждая встать. — Хватит тебе тут сидеть. Тебе нужно срочно выпить крепкого кофе. И еще — принять душ. Хватит душещипательных разговоров. Нужно… — он глубоко вздохнул, — нужно жить дальше.

11

Когда Дик помогал Мирабель подняться, он задержал руку на ее талии, при этом было очевидно, что он сделал это намеренно, а не невзначай.

Мирабель руку не скинула и вообще никак не отреагировала.

Дик задал себе вопрос: может быть, именно сейчас подходящий момент для того, о чем он хотел с ней поговорить?

Или…

Пожалуй, нет, не стоит. Хрупкое равновесие, атмосфера доверия, которая наконец-то воцарилась между ними, в любой момент могла быть изломана на тысячи кусочков и выброшена, фигурально выражаясь, в форточку… Этого ему очень не хотелось. Когда-нибудь обязательно… Но только не сегодня. Не сейчас. Ведь еще может произойти что-то, что покажется ему самым удивительным из всего, когда-либо случавшегося с ним…

Поэтому, как ни велико его желание поговорить с ней, как ни стремится он к честности, пожалуй, пока еще не время.

У Мирабель были совсем другие соображения.

— Дик…

— А? — отозвался он.

— У тебя здесь, в самолете, есть какие-нибудь вещи?

— Вещи? Ах да… Ну конечно же есть. Одежда и всякое такое… А что?

— Может быть, стоит отнести их в дом?

— Зачем?

— Чтобы каждый раз не бегать сюда за бритвой и пеной для бритья, — засмеялась Мирабель. — Серьезно, наверняка тебе нужно что-нибудь выстирать… У тебя есть сумка?

— Да, — кивнул Дик, — все… ну или почти все мои вещи находятся в кабине, в сумке.

— Тогда бери их с собой. Я как раз запланировала сегодня загрузить стиральную машину по полной программе.

— Похвальное намерение. Раз уж мы окончательно перешли на путь обсуждения домашнего хозяйства, то спрошу: а как насчет оладий на ужин?

Мирабель хитро прищурилась:

— Идея, конечно, прекрасная, вот только кто должен испечь эти самые оладьи?

— Я могу, — серьезно ответил Дик. — Знаешь, когда летаешь по всей стране на крошечном биплане и очень хочется оладий, они прекрасно пекутся на костерке, на захваченной из дома чугунной сковородочке. А что касается теста, то оно с легкостью взбивается в походном котелке с помощью простой вилки…

— О!

— Да. Я знал, что смогу тебя удивить.

— А где же ты брал муку, яйца, воду или молоко?

— Когда как. — Дик пожал плечами. — Иногда добрые фермеры разрешали мне приземлиться на их поле, и тогда я покупал у них и яйца, и муку… Жаль, что долго в биплане провизию хранить нельзя.

— И ты хочешь сказать, что добрые фермеры разрешали тебе жечь костры на их драгоценных полях?

— Ну, во-первых, они возделывают далеко не все поля… Во-вторых, я мог сделать привал на какой-нибудь лесной полянке, где мне уже никакой фермер не указ.

— Как это, должно быть, захватывающе и романтично.

— Захватывающе — да, а романтично… Боюсь, что далеко не всегда, — покачал головой Дик.

— Почему? — весело спросила Мирабель.

— Когда светит солнце, погода стоит сухая и ясная, то и наступление ночи не доставляет неудобств. Почва пригодна и для того, чтобы на ней сидеть, и для того, чтобы спать… Ну, а если дождь льет как из ведра? Приходится скорчиться на сиденье пилота и коротать ночь, слушая, как ливень барабанит по обшивке.