Книга Тверской бульвар - Чингиз Абдуллаев

Викентий вернулся через пять минут. Снова сел на стул.

— Еще одного парня привели, — коротко пояснил он, — совсемплох. Я вызвал врачей. Они сейчас приедут. Вы меня извините, но мы не сможемпродолжить наш разговор.

— Все понимаю. Спасибо вам за кофе. — Я поднялась сдиванчика, протиснулась в коридор. В комнате были слышны голоса несколькихребят. Очевидно, они привели сюда своего товарища, которому стало совсем плохо.Викентий кивнул мне на прощание. Я очень пожалела, что не пожала ему руку.Оказывается, в наше время еще встречаются такие люди, которым хочетсяпо-человечески крепко пожать руку. Честное слово, жизнь не такая страшная, покаесть такие подвижники. Почему мы о них не знаем? Нам постоянно рассказываюттолько о купленных яхтах высокопоставленных воров, о похождениях очереднойбезмозглой выскочки или об убийствах банкиров и бандитов. А нужно говорить отаких людях, как Викентий. Когда я вышла на улицу, мир показался мне чище. И ядаже подмигнула «усатой» старушке, все еще сидящей на скамейке. Она меня непоняла и, решив, что я издеваюсь, сердито отвернулась.

Глава 7

Существует закон сохранения энергии. Кажется, так онназывается. Если в одном месте убудет, то в другом прибудет. А я называю этозаконом соответствия. Если вам очень плохо, то скоро станет очень хорошо. Небывает сплошной белой или сплошной черной полосы. Так устроена жизнь. Явозвращалась от Викентия в таком приподнятом душевном состоянии, словнопобывала в церкви. Как будто очистилась от всей нашей грязи, от всего суетного.Но потом подумала: а чего я удивляюсь поведению Викентия? А наши провинциальныеврачи или учителя? Они разве не герои? Не такие подвижники? Про многих из нихтоже нужно фильмы снимать и книги писать. Многотомные. Только кому они сейчаснужны? Раньше честный труд в нашем обществе ценили. Иногда, правда, только насловах, но в обществе были какие-то критерии. Работающий учитель или врач мограссчитывать на достойную зарплату, внимание своих коллег, уважение общества иприличную пенсию. Раньше врачей и учителей даже выбирали депутатами и делалигероями. А сейчас? Можете себе представить рядового сельского учителя депутатомГосударственной думы? Или врача, пусть даже самого лучшего хирурга илитерапевта из какого-нибудь провинциального города, нашим сенатором?Представили? Откуда у них столько миллионов, чтобы быть избранными?

Может, им и не нужно, чтобы они сидели в парламенте. Пустьсидят на своих местах и достойно делают свое дело. Но как мы к ним относимся,если даже ученики одеваются гораздо лучше своих преподавателей, имеютнавороченные мобильные телефоны и денег в кармане больше, чем месячная зарплатапедагога?! Будут они уважать такого учителя? Или врача, который с трудом сводитконцы с концами? Захотят его дети стать врачами, глядя на такого отца? Лучше обэтом не думать. Но на таких людях держится наша страна и все общество. На такихпорядочных и честных работягах, труд которых отбирают наши нувориши. Законыприбавочной стоимости помните? Политэкономию я проходила на юридическом двагода и могу сказать, за счет чего наживаются капиталисты. Хотя сейчассчитается, что Маркс был не прав. Интересно, тогда откуда берутся миллионы убогачей, если не за счет ограбления труда рядовых граждан? Из ничего не бываетничего. Чтобы вы стали миллионером, кто-то должен на вас работать, а самоставаться почти нищим. Иначе ничего не выйдет. Если все будут получать потруду, то откуда появятся излишки? Ладно, не буду об этом думать и говорить,иначе решат, что я призываю к революции. Хотя иногда я думаю, что еще однасоциальная революция нам не помешала бы. Если даже меня, в общем-то не самогобедного человека, так раздражают эти дамы и господа с Рублевки. Представляю,как они достают остальных.

В общем, после возвращения от Викентия я была в превосходномнастроении. Которое мне с удовольствием испортили в нашей родимой милиции. Итоже по «закону соответствия».

Сначала я подробно объясняла дежурному, зачем мне нуженмайор Сердюков. Потом он долго искал этого майора. И наконец разрешил мнепройти в тридцать четвертый кабинет. Учитывая, что я сразу показала ему своеудостоверение, на все поиски ушло более двадцати минут. Подозреваю, что так ониработают со всеми адвокатами, которые появляются в управлении милиции. Нуможет, не со всеми. Если бы приехал сам Марк Борисович, то его наверняка принялбы начальник управления. Но всех остальных нужно немного помучить, заставитьподождать, осознать свою никчемность. А заодно и подготовиться к беседе,предупредив нужных свидетелей и убрав ненужные документы.

В кабинет к майору я вошла, уже начиная заводиться. Ивстретила мужчину лет тридцати пяти с заметным брюшком, рано поседевшего, скаким-то отвислыми усами и потухшими, немного выпученными, рыбьими глазами.Неужели такие мужики еще могут нравиться женщинам? Он сидел в мятом костюме икоротком галстуке, не доходящем до пояса. Меня всегда раздражают эти короткиегалстуки. Когда я их вижу, просто начинаю сходить с ума. Уважаемые мужчины,пожалуйста, носите длинные галстуки, чтобы они заканчивались у вас на пряжкеремня или еще ниже. Считается, что галстук — это такой фаллический символ, икогда вы носите короткие галстуки, складывается впечатление, что и ваши«символы» тоже не достигают нужного размера. Вы меня понимаете? И вообще этонекрасиво и не модно — носить такие короткие галстуки.

Я опустилась на стул напротив майора, чтобы поговорить сэтим неряшливым и мятым мужчиной.

— Какой адвокат? — недовольно сморщился он, когда япопыталась объяснить ему цель моего визита. — Левчевых никто ни в чем пока необвиняет. Зачем им адвокат?

И этот человек работает в милиции! Как он может работать вправоохранительных органах, если понятия не имеет о деятельности адвокатуры.

— Буду представлять их интересы, — объяснила я майору.

— Какие интересы? — Он явно был недоволен. — У них мальчикпропал. Им помогать нужно, ребенка искать, а они вместо этого адвокатов нанимают.

— Поэтому и нанимают, чтобы им помогали. Я слышала, что делооб исчезновении мальчика передано в прокуратуру?

— Пока нет. В прокуратуре только взяли под контроль поискимальчика. Дело в том, что уголовное дело формально пока не возбуждено. Нет повода.Мальчик исчез, но он не убит и не похищен. Вы ведь знаете, как это происходит.

— А если его убили? Он уже три дня не появлялся дома. Нужноне появляться месяц или год, чтобы ваша прокуратура возбудила уголовное дело пофакту исчезновения ребенка? Или чтобы вы наконец начали его поиски?

Осоловевшие глаза Сердюкова вспыхнули. Он мгновеннопреобразился. Видно, я его задела.

— Это наша прокуратура, — произнес он, делая ударение навтором слове, — и у нас есть законы. Пользуетесь тем, что у вас большие связи ирешили на меня давить? Но у вас ничего не получится. Мы и так ищем вашегомальчика по всему городу. И даже по всей области.