Книга Загадка «Таблицы Менделеева» - Петр Дружинин

Здесь мы вынуждены сделать некоторое отступление. Как можно судить по приведенной истории, в то время соперничество между двумя великими нациями порой выплескивалось в совершенно непривычных доселе формах. Как писали русские химики в указанном обращении, «даже в людях точной науки, принадлежащих к нациям, по справедливости считающимся наиболее цивилизованными, могут тускнеть хорошие человеческие чувства, когда страстное возбуждение овладевает их страною»[178]. Но напряженность эта не возникла внезапно, она нарастала исподволь и постепенно; да и нельзя сказать, что только между французскими и немецкими учеными разгоралось недружелюбие. В Петербурге ситуация была несколько иной, но существование и соревновательность в Петербургской Академии наук двух научно-административных «партий» — русской и немецкой — имело к тому времени за плечами более чем вековую историю, порой возмущаясь до серьезных контроверз. И в будущем именно Менделеев станет одной из жертв этой давней национально окрашенной борьбы: он никогда не будет избран академиком на своей родине[179].

И вот, весной 1869 года, в тот момент, когда борьба немецкой и французской науки, да и обеих наций, стоит почти на пороге войны (она начнется через год с небольшим), Менделеев делает свое открытие Периодического закона. Осознав его подлинное значение для естествознания, русский химик избирает для оповещения научного мира… нет, не немецкий язык, на котором издавалась львиная доля текущей периодики и на родине которого в то время были лучшие лаборатории и самые многочисленные научные силы. А выбирает французский язык, хотя и интернациональный, но не для естественных наук. Если предположить, что Менделеев хотел бы держаться языкового нейтралитета, то скорее выбор бы пал на латынь; но Менделеев избирает именно французский, родной язык не только для Ж. Б. Дюма, но и великого А. Лавуазье, во славу которого уже были сказаны роковые слова А. Вюрца (последний, кстати говоря, в 1873 году будет избран членом-корреспондентом Петербургской Академии наук).

Вернемся к дате издания журнала. Из приведенной цитаты становится ясно, что на обложках номеров этого журнала в то время выставлялась дата закрытия конкретного номера и отправки в типографию, после чего примерно через неделю или меньше номер выходил в свет. Эта практика не уникальна, но относительно «Journal für Praktische Chemie» с публикацией «Опыта…» такой вопрос ранее не поднимался. Кроме того, не могли об этом задуматься и мы: все просмотренные нами экземпляры не имели обложек вовсе, что имеет причину и даже традицию: обычно годовой комплект журнала, поступавшего к подписчикам в мягких издательских обложках, завершался присылкою последнего номера вместе с титульным листом и оглавлением ко всему годовому (полугодовому или же третному — в зависимости от томирования журнала) комплекту. После этого мягкие обложки с отдельных номеров срывались и комплект тома отправлялся к переплетчику, который вплетал титульный лист и оглавление перед первым номером: в таком виде том журнала вставал на библиотечную полку. Важно отметить, что в тексте конкретно этого журнала (как и «Zeitschift für Chemie») для экономии места начисто отсутствует какое-либо зрительное разделение по номерам, то есть пагинация тома сплошная, текст нового номера не начинался даже спуском полосы, и отделить один номер от другого можно, лишь изучая сигнатуры тетрадей.

Когда мы начали разыскивать экземпляры с уцелевшими мягкими издательскими обложками, то столкнулись с этой трагической закономерностью: практически все библиотеки Европы (а мы ради этого просмотрели многие государственные и университетские книгохранилища) имеют прекрасно переплетенные комплекты журнала, зачастую в богатых кожаных переплетах, но без сохранения печатных мягких обложек. Лишь в единичных случаях переплетчики оставляли мягкую печатную обложку первого номера (из восьми, составляющих треть годового комплекта), которая открывала том, что может нам помочь хотя бы примерно понять соотношение расписания журнала с реальным временем выхода номеров в свет. Путем сплошного просмотра экземпляров европейских библиотек нам удалось выявить экземпляры с обложками начальных номеров 106-го и 107-го томов журнала 1869 года (соответственно, это обложки 1-го и 9-го номеров), которые были нами найдены в экземплярах Библиотеки РАН (С.-Петербург; экземпляр пострадал при пожаре 1988 года, имеет следы огня), Bayerische Staatsbibliothek (Мюнхен) и Universiteitsbibliotheek (Гент, обложка только в т. 107).

1-й номер 1869 года де-факто вышел не в начале января, как бы следовало думать, а в начале мартан. ст.: на печатной обложке дата закрытия номера «Geschlossen am 25. Februar 1869», и около недели номер печатался. Следующая дата — выход 9-го номера: на обложке дата закрытия номера «Geschlossen am 19. Juni 1869», то есть к подписчикам номер попал в 20-х числах июнян. ст.. Благодаря этому мы смогли установить, что журнал выходил хотя и периодически, раз в две недели, но с опозданием на два месяца, а за все время выхода 106-го тома (№ 1–8) сократил свое опоздание лишь на неделю. То есть выход 4-го номера с публикацией «Опыта…» можно датировать ориентировочно второй половиной апреля 1869 годан. ст..

Поскольку мы до самого последнего времени не уставали искать экземпляр, где бы сохранилась и мягкая печатная обложка 4-го номера с точной датой, мы оставили окончательное решение вопроса до завершения поисков. Поиск же был уже не столь бессистемным: учитывая финансирование образования и науки, которое в деле сохранения экземпляров непереплетенными имеет обратный эффект (т. е. при недостатке денег институция, выбирая между покупкой лишней книги и тратой на переплетчика, предпочитает первое), нужно было искать книжные собрания, где бы во 2-й половине XIX века заведомо недоставало средств и с большой долей вероятности журнал мог сохраняться в печатных обложках. Именно таким образом был обнаружен искомый номер с сохраненной мягкой печатной обложкой: это экземпляр журнала из библиотеки Химического факультета МГУ[180]; он относится к дореволюционным поступлениям Московского университета (и имеет владельческий штемпель Московского университета XIX века на обороте общего титульного листа тома), но переплетен он был уже в середине ХХ века, в самый простой картонажный переплет. Все мягкие печатные обложки номеров нетронуты и сохранены под переплетом каждая в своем месте. На обложке № 4 внизу указана дата закрытия номера: «Geschlossen am 12. April 1869» (табл. 13). То есть вышел он в свет через несколько дней, с учетом того, что 12 апрелян. ст. приходится на пятницу, то около 17–19 апрелян. ст..

Установление точной даты выхода в свет немецкого варианта «Опыта…» — первой зарубежной публикации открытия Д. И. Менделеевым Периодического закона — оказывается в высшей степени отрадным. При этом необходимо попытаться проследить, как эта публикация хронологически соотносится с русским оригиналом и не входит ли установленная дата в противоречие с нашей сложившейся концепцией.