Книга Мара и Морок. Трилогия - Лия Арден

Кто-то, как и я, просто наблюдает за ними, а кто-то пускается в пляс вокруг огня.

Я замираю, замечая Ирая. Даже не скрываю удивления, когда нахожу его среди музыкантов. Он сидит на невысокой табуретке и отбивает нужный ритм на барабане при помощи палки. Музыкальный инструмент простой. Всего лишь рама, с одной стороны обтянутая кожей. Среди музыкантов уже есть человек с бубном, но Ирай добавляет низких тонов в мелодию, позволяя ей стать мрачнее и насыщеннее. Именно гул его барабана отдаётся в землю вибрацией. Косторез увлечён мелодией, смотрит куда-то вниз, размеренно качая головой в такт игре.

Он поднимает глаза и, кажется, моментально находит меня в толпе. Его блуждающий взгляд проходит по юбке моего сарафана, поднимается к бёдрам и талии, когда я упираю руку в бок. Практически осязаемо добирается до груди, замирает там на несколько ударов сердца дольше, чем нужно, а после поднимается к моему лицу. Его взгляд остаётся мрачным, глаза, несмотря на свет костра, кажутся темнее, чем есть на самом деле. Ирай не улыбается и даже не моргает. Тогда я решаю, что он всё-таки погружён в свои мысли и смотрит сквозь меня. Я намеренно отхожу немного в сторону, но его глаза следят за мной, и я проверяю его в последний раз, проходя в другую сторону.

Теперь губы костореза растягиваются в довольной улыбке, ведь он понимает, что я наблюдаю за его реакцией не меньше, чем он за моей. Ритм песни становится быстрее, голоса хора громче, и несколько мужчин-музыкантов присоединяются к пению. Моё сердцебиение ускоряется в такт барабану Ирая, будто этот инструмент управляет мной.

На молодом человеке чёрные штаны и тёмная рубашка, а сверху накинут тёмно-серый летний кафтан. Его русые волосы с правой стороны заплетены в несколько кос и украшены костяными бусинами.

Я указываю подбородком на барабан в его руках, не рассчитывая, что Ирай поймёт мой немой вопрос. Однако в ответ тот расплывается в ещё более наглой улыбке, демонстрируя зубы, гордо выпрямляется и с вызовом вскидывает подбородок. Я закатываю глаза, и это веселит его ещё больше.

– Неужели кто-то тебе приглянулся, сестра? – Ясна буквально наваливается мне на спину, закидывая руку на плечо.

Мои щёки моментально вспыхивают. Чувствую себя пойманной с поличным, но надеюсь, что в свете костра не так заметно. Я поворачиваю лицо к ней, но Ясна пристально разглядывает Ирая, прищурив глаза.

– Да это же тот косторез, – расплывается в приторно-ласковой улыбке она и шепчет мне на ухо: – Какая удача, Вела.

Едва умудряюсь не ляпнуть, что в этой встрече нет ничего случайного, но вовремя захлопываю рот.

– И вправду, – сдавленно говорю я.

– Но кажется, что косторез нравится не тебе одной, сестра. Не дай себя одурачить. – Восторг исчезает с её лица, она чуть сильнее сжимает мне плечо, прежде чем вновь уйти веселиться.

Я поворачиваюсь к Ираю, замечая, как девушки, что раньше плясали босиком по траве вокруг костра, теперь подбегают к музыкантам. Одна из них касается волос костореза, а другая, более смелая, наклоняется и поворачивает его голову к себе. Она приникает к его губам, Ирай не отстраняется, а продолжает играть и улыбается в губы незнакомке. Поцелуй выходит коротким, многие зрители смеются и кричат, подбадривая. Некоторые зовут Ирая по имени и уже ставят на то, сколько венков и девичьих поцелуев он успеет собрать к утру.

Девушка отстраняется, гладит Ирая по щеке, пока он вскидывает на неё голубые глаза, а потом незнакомка уходит, чтобы подарить поцелуй другому понравившемуся музыканту. Косторез даже не сбивается с ритма, пока другая девушка с золотыми кудрями поворачивает его голову в другую сторону, и этот поцелуй глубокий, жадный и слишком интимный. Толпа взрывается ободрительными возгласами, они окатывают меня словно ледяной водой.

Я отворачиваюсь и ухожу прежде, чем песня закончится.

Начинаю жалеть, что мы с сёстрами не поехали в Триград.

10

– Меня зовут Сильвия, Веледара, – представляется самая старшая Мара, а мои глаза при этом болезненно расширяются, потому что о знаменитой Сильвии знают буквально все.

История о том, как ей удалось победить двух бесов, ходит среди простых людей как сказочная быль. Однако я была уверена, что это произошло давным-давно и Сильвии уже нет в живых. Я ещё раз оглядываю стоящую передо мной женщину, невольно задерживая взгляд на её застарелом шраме. Открываю рот, но, вспомнив о своём изъяне, закрываю, не попытавшись издать и звука.

– Всё верно, она та самая Сильвия, – догадываясь о моих мыслях, подсказывает Ясна, продолжая обнимать меня за плечи. – Ты хоть и слова не сказала, но я знаю, что тебя смущает. При знакомстве с ней я была изумлена не меньше тебя. Да и половина из нас, присоединяясь к Марам, думали, что она уже умерла.

– Меня не так-то просто убить, – бодро возражает Сильвия, подходя к оставленным коням.

Ворота с тихим звуком закрываются позади, но я всё равно вздрагиваю всем телом и резко оборачиваюсь. У меня появляется странное чувство, что меня выкинули из дома вместе с вещами. Ясна обнимает меня крепче и вновь поворачивает к новым сёстрам.

– Ей уже больше ста лет! Представляешь, Веледара? – восклицает девушка, привлекая моё внимание, и я опять во все глаза смотрю на Сильвию.

– Сто тридцать один, если быть точной! – поправляет Сильвия, ловко вскидывая ногу в стремя и садясь в седло.

– Она одна из немногих, кто считает каждую свою зиму, и ещё умудрилась не сбиться со счёта, – закатывая глаза, вливается в разговор другая Мара. – Меня зовут Руслана. Сейчас я третья по старшинству.

Я киваю ей и несмело улыбаюсь, а потом и остальные называют мне свои имена. Я стараюсь их запомнить, благодарная, что они притворяются, словно не замечают появившихся слёз в моих глазах.

Сестра, представившаяся Мирой, помогает мне забраться в седло. Я умею ездить верхом, но почти не делала этого последний год. Мы разворачиваем лошадей и неспешным шагом направляемся на юго-восток. Я никогда не была в той стороне и тем более никогда не ездила к святилищу богини Мораны. Не могу разобраться в своих чувствах, понимая, что впредь храм будет моим новым домом, а страшные твари вроде упырей из сказок покойного брата станут моей повседневной реальностью.

Дорога от родного Ашора до храма занимает у нас около полутора недель. Мары не торопятся. Мы наслаждаемся тёплой золотой осенью, заезжаем в деревни, где все рассматривают меня с поразительным любопытством и постоянно предлагают сладости или напитки, стоит мне только задержать взгляд на каком-нибудь