Книга Современная румынская пьеса - Лучия Деметриус

он считает важным.

П е т р е. Вас разбирает любопытство?

М а р к у. Да брось ты этот тон. Он ведь гость…

П е т р е. Что вас в действительности сюда привело?..

О н и г а (спрашивает себя). Что меня в действительности сюда привело?.. Сказать вам? А вы поверите, если я скажу?..

М а р к у. Не утруждай себя объяснениями, Онига. Мы с тобой знаем, зачем ты приехал…

О н и г а. Скука… Огромные, пустые, безжизненные комнаты, где гуляет ветер одиночества. Странно, но с некоторых пор я сильно ощущаю одиночество. Одинок!.. Странное слово!.. Выйдешь из машины, хлопнешь дверкой и слышишь, как автомобиль трогается. Шофер торопится домой, к жене, к детям… Шаги отдаются грустным эхом, кажется, что попадаешь в чужой мир. Стол холодный, руки, лежащие на нем, коченеют в ожидании ужина, а когда подают ужин и надо есть, ты чувствуешь, что пальцы онемели, и не можешь пошевелить ими. Так что поднимаешься к себе голодным, с онемевшими руками и ложишься, подложив под голову то же онемевшие руки; ложишься в холодной, пустой комнате с громоздкой, молчаливой мебелью… (Оглядывает присутствующих.) Продолжать?

М е л а н и я (завороженная ритмом его речи). Продолжайте!

О н и г а (с едва уловимой улыбкой). Утром начинается обычный ритуал: спускаешься к завтраку. Больше не смыкаешь рук над ледяным столом, прячешь их в карманы, затем быстро выпиваешь чай и снова бежишь к машине, к делам, к людям, которые тебя ждут, но которые чаще всего тебе не знакомы; порой ловишь себя на том, что повторяешь одни и те же слова, иногда по два-три раза одно и то же слово… Да… Да… (Меняет интонацию.) Да, да, да…

Молчание.

Не стоит поэтому удивляться, что я счел естественным приехать к своему другу.

П е т р е. И очутились в комнате Мелании.

О н и г а (пораженный откровенностью намека). Да… В комнате, где так хорошо играли на скрипке. Я себя прекрасно чувствовал… Я себя там прекрасно чувствовал… Молчание.

П е т р е. По правде сказать, эта история с руками мне понравилась. Онемевшие — пальцы — на — ледяном — столе. А что касается монолога об одиночестве, он мог бы быть впечатляющим, если б вы не забыли об одной детали: каждый человек сам выбирает себе образ жизни. Никто вас не заставлял оставаться одиноким.

О н и г а. Верно…

П е т р е. Подобно тому как никто не может заставить нас восхищаться вами за это.

М а р к у. Петре, как… Как ты позволяешь себе судить его?..

П е т р е (Ониге). Почему вы не женились, почему не завели детей? Не хотели?..

О н и г а (глухо). Может быть, хотел…

П е т р е. А теперь вы являетесь сюда и рассказываете сказки с привидениями, с огромными пустыми комнатами, где ветер треплет занавески, как в «Больших надеждах», и хотите, чтобы мы уважали вас, восхищались вами, как необыкновенным гостем… Но вся штука в том, что вы не являетесь необыкновенным гостем…

О н и г а. Что же я тогда?

П е т р е. Выцветшее изображение, вырезанное из старых отцовских газет.

О н и г а. Так уж и выцветшее?.. (Пауза, прохаживается, заложив руки за спину.) Какого ты мнения о такой профессии, как моя?

Петре не отвечает. Онига оборачивается к Мелании.

М е л а н и я. Смотря что представляет собой подобная «профессия»!

О н и г а. Ну скажем… все. Или почти. (Перечисляя, что придет на ум.) Дом, сад, машину, друзей, деньги, возможность творить добро, а порой… и зло.

П е т р е (раздраженный). Абстрактные понятия… Слова…

О н и г а. Слова?.. А если это не слова? Если от тебя зависит, чтобы слова превратились в реальность?

П е т р е. Как это понимать?

О н и г а. А что если помимо этих слов, я сказал бы тебе, что стоит тебе проявить больше терпимости и понимания, и у тебя будет и дом, и возможности, и связи, и машина, к примеру подарок от меня.

П е т р е. Но кто вас просил? (Ошеломленный.) Машина?!

О н и г а (торопливо, хрипло). Поедем со мной, и она — твоя.

П е т р е (придя в себя). Я не мечу так далеко.

О н и г а (продолжает игру). Любой человек метит туда, куда его ведут возможности и воображение. Но при соответствующей поддержке…

М а р к у. Не понимаю… Это что, предложение?

О н и г а (коротко). Я шучу.

М а р к у. А!.. Ясно!..

П е т р е. Почему?

О н и г а. Почему я шучу? Или почему я взял бы тебя к себе? (Смеется, затем серьезно.) С некоторых пор я не могу похвастаться здоровьем.

Пауза.

М а р к у. Глупости!.. У тебя всегда было железное здоровье.

П е т р е (остолбенев). И это все, что ты можешь ему сказать?!

М а р к у. А что мне ему еще сказать? Он был очень крепким.

П е т р е. Да, но ведь он хочет захватить меня с собой, как вещь, и прямо говорит мне об этом!..

М а р к у. Я всегда ценил его искренность.

П е т р е. Мне кажется, я схожу с ума. Я же не скаковая лошадь. Я тоже имею право на…

О н и г а (прерывает его, язвительно). Все мы имеем право на… Но у меня больше тузов в запасе. (Смотрит на него с любопытством.) Эх, глупости! (Пауза. Затем, со скучающим видом.) Ну что ж, поступай как знаешь, но мне сдается, что в конце концов… (Пауза, затем смеется.) Вот ты все протестуешь, но эта идея уже начинает пускать ростки в твоей душе…

П е т р е (ошеломленный). Как вы сказали?

О н и г а. А что?.. (Устало.) Ну полно, не принимай всерьез, я пошутил. Как я сказал?..

П е т р е (задыхаясь от ярости). Вы являетесь сюда неожиданно, ставите отца в неловкое положение перед всей семьей, усаживаетесь в самое удобное кресло, посылаете маму за выпивкой на другой конец города, выгоняете людей из дома, делаете двусмысленные предложения. И все это под предлогом шутки? Как вы себе такое разрешаете?

О н и г а. Но, Петре, милый…

П е т р е (выведенный из себя). Не позволю!.. Возьмите свои слова обратно!.. Возьмите все свои слова обратно!..

О н и г а (после короткой паузы). Хорошо… Беру их обратно. Ты доволен?

Марку беспокойно вздыхает.

(Внимательно смотрит на Петре.) А теперь что будем делать?

Молчание.

Раз я взял свои слова обратно, что мы будем дальше делать? Ведь что-нибудь надо делать, правда?.. Надо что-нибудь делать с собой, правда?.. Не молчать же нам, пока придет машина, не так ли, Марку? (Понимающе смеется, глядя на Марку.)

М а р к у (пытаясь изобразить беззаботный смех). Конечно же. Надо же чем-нибудь заняться, пока придет машина, правда?..

П е т р е (подавленный). Вы все забавляетесь. Все забавляетесь…

О н и г а (просто). А почему бы мне не позабавиться? Не думаешь ли ты, что я приехал сюда разыгрывать мелодраму? Благодетель, который держался в тени, приезжает повидаться с другом и, пустив слезу, уходит под звуки старомодного вальса. (Жестче.) Глупости!.. Подобные сцены годятся для фильмов с Сарой Монтьель{124}… У меня на это нет времени… ты думал, что меня тронет твой жалкий лепет о совести и сострадании. Это все лицемерие, мальчик.