Книга Бесценный приз - Нина Милн

Он нахмурился:

— Что-то случилось?

— Ничего. Я рада, что соответствую твоим ожиданиям.

— Я лишь сказал, что ты замечательно выглядишь. Что не так?

— Все так, не волнуйся. Я не опозорю тебя. Я прекрасно знаю, как мне надо себя вести.

В конце концов, в детстве у нее была возможность этому научиться. Как сиять улыбкой, как заставить мужчину думать, что он — твое божество.

— Тогда пойдем.

Адам протянул руку, и Оливия уставилась на нее.

— Оставь это для камер, — сказала она, и ей показалось, что ее слова задели его. Стараясь не обращать на это внимание, она прошла мимо него к дверям, за которыми их ждал лимузин.

В машине Оливия отодвинулась как можно дальше от Адама, который вел переговоры по телефону, отдавая распоряжения по поводу мероприятия. Было ясно, насколько важна для него была каждая деталь.

Бросив телефон на кожаное сиденье, он полез в карман и достал оттуда лист бумаги.

— Это — твоя речь? — спросила она.

— Да. — Он читал текст, шевеля губами.

Оливия прислонилась лбом к оконному стеклу и беззвучно себя бранила; на душе у нее скребли кошки. Адаму было важно это мероприятие, потому что на нем собирали деньги для общества, которое боролось с заболеванием, унесшим жизнь его матери. А она злилась на него из-за того, что ему нужна была представительская девушка.

Да уж. Она, похоже, показала себя не с самой лучшей стороны. Лимузин остановился, Адам положил бумаги на сиденье рядом с собой и вздохнул.

— Адам? Сегодняшний вечер пройдет замечательно, — сказала она. — Ты произведешь на них впечатление.

Не давая себе времени задуматься, она подвинулась к нему, платье прошелестело по гладкому кожаному сиденью. Теперь они сидели, прислонившись друг к другу. Она повернулась к нему, взяла его за подбородок и поцеловала в щеку.

— Твоя мама гордилась бы тобой, я уверена.

Не успел он ответить ей, она уже стирала с его щеки следы розовой помады, а затем скользнула обратно к дверце машины, которую уже открыл Джонни.

Оливия протянула Адаму руку.

— Пойдем? — сказала она.

Из элегантной черной машины они попали в толпу модников и модниц, наводнивших Сомерсет-Хаус, в котором проводилась Лондонская неделя мод.

Огромное количество стилей и всплески ярких цветов заставляли Оливию постоянно оборачиваться и крутить головой.

Но несмотря на это, идя по красной ковровой дорожке к огромному куполообразному шатру и улыбаясь в камеры, Оливия продолжала думать об Адаме.

Когда они вошли под крышу, у Оливии перехватило дыхание.

— Великолепно, — чуть слышно сказала она.

Холщовые стены освещали бесчисленные лампочки самых разных оттенков синего цвета, что создавало внутри магическую, почти сказочную атмосферу. С потолка свешивались гирлянды, а гостей провожали к стульям, на которых их ждали подарочные пакеты.

— Я пойду и узнаю, все ли идет как надо, — сказал Адам.

Оливия кивнула.

— Я останусь здесь. Я не хочу, чтобы у Кэндис в последний момент случилась истерика.

— Ты уверена?

— Уверена. Правда, Адам. Пожалуйста, не волнуйся за меня: — Оливия просунула руки под мягкие лацканы его пиджака и провела ладонями по его мускулистой груди. — У тебя все получится.

— Спасибо, Оливия. Я очень тебе признателен. Правда.

Какое-то мгновение она думала, что он поцелует ее. Но он лишь крепко сжал ее руки в своих, а потом отпустил. Развернувшись, он направился за кулисы.

Сердце и разум Оливии все еще были в смятении, пока она шла к своему месту, взяла в руки подарочный пакет и заглянула внутрь. Там лежала красивая пластиковая карточка, дававшая ей право на бесплатное проживание в любом из отелей сети «Мастерсон», включая расходы на питание, напитки и посещение спа-салона. Кроме того, в пакете вместе с дорогой дизайнерской туалетной водой она обнаружила маленькую бутылочку шампанского.

А в самом углу примостилась завернутая в подарочную обертку коробочка с ее именем, написанным от руки. Ведь это был его почерк? Оливия развязала голубые ленточки и достала тонкий серебряный браслет. Украдкой взглянув по сторонам, она убедилась, что ни у одной девушки вокруг такого не было.

При виде брелка, свешивавшегося с серебряной цепочки, ее грудь наполнило чувство признательности. Это был миниатюрный гардероб, точная копия логотипа ее компании.

Как ему удалось получить что-то подобное так быстро? Только сегодня утром она рассказала ему о своей фирме. Она застегнула браслет на своем запястье. В это время свет переключили, чтобы осветить трибуну в начале подиума. Когда Адам и хозяйка показа Фенелла Джовински, в прошлом — знаменитая модель, вышли из тени на свет прожекторов, разговоры постепенно стихли.

После небольшой, но содержательной речи Фенеллы к трибуне подошел Адам, и Оливия скрестила пальцы, желая ему удачи.

Он ничем не выдавал своего волнения, которое можно было бы заметить только по побелевшим костяшкам его пальцев, голос звучал ровно и мелодично.

— Леди и джентльмены, я хотел бы поблагодарить всех собравшихся здесь за поддержку проекта, который очень дорог моему сердцу. — На этом месте Адам остановился, обвел глазами аудиторию и ненадолго задержал взгляд на Оливии. — Я подготовил на сегодня большую речь, полную статистики, историй и сообщений об успехах врачей. Речь была замечательной, и я потратил много времени на ее написание. Но слова, которые я услышал за несколько секунд до прибытия сюда, заставили меня изменить решение. Один человек сказал мне, что моя мать гордилась бы мной. Я всем сердцем надеюсь, что это так. Поэтому, прежде чем мы займемся модой и дадим этим прекрасным женщинам продемонстрировать нам великолепные произведения дизайнерского искусства, я бы хотел рассказать вам о своей матери — прекрасной женщине, с которой я провел замечательные восемь лет своей жизни.

Оливия замерла. Восемь лет? Значит, Адам был совсем маленьким, когда умерла его мать.

— Мария Джонсон была прекрасна внешне и внутренне. Своей улыбкой она как будто вносила свет в любое помещение, куда бы ни входила. Она была матерью-одиночкой, но смогла подарить мне беззаботное детство, она любила жизнь и старалась в полную силу проживать каждое мгновение. У нее не было престижной работы — она работала бухгалтером, но при этом обладала богатым воображением.

Сердце Оливии сжималось от боли, пока Адам описывал смелую, красивую женщину. Женщину, которая пела ему и рассказывала сказки. Женщину, которая любила смотреть кино, свернувшись вместе с сыном под пледом. Женщину, которая накопила столько безделушек и сувениров, что они перестали помещаться в доме. У этой женщины внезапно обнаружили миелому, и спустя три месяца она умерла.