Книга С пингвином в рюкзаке. Путешествие по Южной Америке с другом, который научил меня жить - Том Митчелл

Я пришел на рынок и с облегчением обнаружил, что в рыбном отделе нет недостатка в кильке и другой мелкой рыбешке. Я встал в очередь и нетерпеливо дожидался, помня о том, что дома меня ждет некормленый пингвин. Передо мной стояла одетая во все черное старуха с лицом и повадками бульдога, страдающего от сильной зубной боли. Эта старуха нещадно торговалась, и, хотя в целом я был на стороне рабочего класса, добивавшегося справедливых цен, у меня буквально лопалось терпение.

Незадолго до описываемых событий из-за инфляции в Аргентине произошла деноминация песо. До этого в Уругвае провели подобную реформу, после которой «новый» уругвайский песо стал стоить одну тысячу старых. Все в Уругвае стоило десятки или сотни тысяч песо, и, в принципе, считать деньги после деноминации было довольно просто: надо было уменьшать сумму на три нуля или делить на тысячу. Все было логично: если раньше пиво стоило десять тысяч старых песо, то после денежной реформы цена составила десять новых песо. Все вроде бы ясно и понятно.

Однако в Аргентине деноминацию провели несколько иначе, чем в соседнем Уругвае, поэтому результатом финансовой реформы стал полный хаос. После деноминации один новый песо стоил всего лишь сто старых. Стоявшая между мной и килькой женщина была одной из жертв того неудобства, которое испытывали многие аргентинцы. Делить старые цены на сто оказалось для многих весьма проблематичным занятием. Если «старыми» пиво стоило десять тысяч аргентинских песо, «новыми» оно должно стоить сто песо. Все это не очень просто посчитать, когда уже выпил несколько бутылок пива. Особо неудобным было то, что на старых банкнотах сделали штамп-допечатку с новым номиналом купюры. И часто делали это таким образом, что сложно было разобрать как старую, так и новую стоимость банкноты.

Продавщица рыбы всеми силами пыталась вразумить старую женщину, что она не собирается ее обворовывать. Однако продавщица и сама иногда путалась и спрашивала совета у других покупателей в очереди, как ей убедить даму. Завязалась нехилая дискуссия, которая могла продолжаться весь день, а я очень торопился домой, чтобы покормить Хуана Сальвадора. «Черт возьми, – подумал я. – За что все это?!»

Я был готов кричать от отчаяния, но сдержался и тихо пробормотал на английском: «Ради бога, дорогая, не стой здесь, как корова, поторапливайся!»

Тут старушка перестала торговаться с продавщицей, повернулась, смерила меня огненным взором и принялась стучать меня в грудь своим черным портмоне. При этом с нее стала спадать черная шаль, которую я пытался поднять, но она при этом продолжала лупить меня своей сумочкой. Потом самым высокомерным тоном она заявила по-английски следующее:

– Молодой человек, да как вы вообще смеете так обращаться к женщине!

Ой, какой позор! У меня было подобное ощущение, когда мне было десять и моя бабушка услышала, как я ругнулся. Я совершенно не хотел ее обидеть.

Только потом я понял, что в тот момент должен был сказать что-то вроде: «Мадам, простите, я вел себя очень некорректно». Мне надо было тогда в порыве глубокого раскаяния многословно предложить старушке заплатить за ее покупку, чтобы как-то компенсировать нанесенный моральный ущерб. Но я тогда настолько смутился, что мне такая мысль даже в голову не пришла. Тем не менее я знал, как себя поведу, когда эта дама снова окажется впереди меня в очереди.

Я вернулся в квартиру и увидел, что Хуан Сальвадор так мне обрадовался, что стал бегать взад и вперед от одного края ванны к другому. Он был очень любопытной птицей и вытягивался во весь рост, чтобы посмотреть, что у меня было в руках.

«Ну, что там в пакете-то? Давай посмотрим!» – казалось, хотел он меня спросить.

Я положил пакет с рыбой в раковину, взял за хвост одну из рыб и слегка стукнул ею по клюву, а потом стал держать рыбину прямо перед клювом.

– Ты посмотри, какая рыба! – сказал я ему. – Не хочешь свежей рыбки, только что купленной на рынке в Квилмсе? Послушай, это вообще лучшее из того, что там было. Так что давай, птичка, покажи мне свою благодарность.

Вместо этого птица закрыла глаза и от омерзения начала мотать головой, после чего наклонила голову и прижала клюв к груди.

«Нет, убери эту мертвую гадость! Я ем только живую рыбу! – говорил мне пингвин всем своим поведением». Все было понятно без слов. Стало совершенно ясно, что его не интересует мой «улов». Что мне оставалось делать? Я понимал, что если он в ближайшее время не поест, то вскоре умрет. У меня больше нет никаких вариантов – остается насильно его кормить.

Я взял его за голову и раздвинул ему клюв, засунув два пальца по его углам. Потом я быстро засунул ему в горло рыбину, подержал некоторое время пингвина так, чтобы он успел ощутить вкус рыбы, и отпустил. Пингвин неистово замотал головой; рыбешка вылетела из клюва, пронеслась в сантиметре от моего носа, ударилась в кафельную стену и сползла на пол. Пингвин вытер клюв о грудь и стоял не шевелясь. Было ясно, что он меня не боится. Потом он начал с невозмутимым видом разглаживать свои перышки.

Но я не сдался. Я раскрыл ему клюв и засунул рыбу гораздо глубже в глотку, чем ранее. Но и эта рыба вылетела, ударилась о стену и присоединилась к первой на полу. Пингвин внимательно на меня посмотрел.

«Неужели на рынке не было рыбы?»

– Вот это и есть рыба, Хуан Сальвадор.

«Нет, рыба совсем другая. Рыба живая, и она быстро плавает, но я плаваю еще быстрее. Ты разве об этом не знал?»

Но после всех трудностей, которые я уже успел пережить в связи с появлением нового питомца, я не собирался сдаваться и решил попробовать в третий раз. Я поднял ему голову, раскрыл клюв и засунул рыбу очень глубоко ему в глотку. Мне кажется, что я пальцем засунул ее прямо ему в живот. Обычно у него глазки были открыты и навыкате, а тут он их закрыл и перестал дышать. Я испугался, что засунул ему рыбу не в то горло. Может, он сейчас задохнется и умрет? Кто знает, как делать пингвинам искусственное дыхание? Я начал массировать ему горло и живот, чтобы помочь проглотить рыбу. Я смотрел на его закрытые веками глаза, и мне казалось, что глаза стали впуклыми, словно их засосало внутрь оттого, что у него в голове образовался вакуум. Я не на шутку перепугался. Пингвин не двигался и не открывал глаза. Прошло несколько секунд. Он задрожал всем телом, словно снова собирался извергнуть из себя рыбу, и только потом проглотил. Я увидел, как вздутие на его горле дернулось и исчезло, а глаза открылись и приняли нормальный вид и выражение.

Я с облегчением выдохнул и вытер холодный пот со лба. Все время, пока я кормил пингвина, он не сопротивлялся и не пытался от меня убежать. Сейчас он стоял спокойно и внимательно на меня смотрел. Смотрел сначала правым, потом левым глазом, в которых я прочитал то, что до него наконец дошло: он только что съел рыбу. Он уже не вытирал пренебрежительно свой клюв о манишку и не смотрел вниз. Его глаза блестели. Он продолжал смотреть на меня то левым, то правым глазом. Он взглянул на пакет в раковине, потом снова на меня. Мне казалось, что я понимаю его, словно у него появился дар речи.