Книга Многобукаф. Книга для - Петр Бормор

Баба-Яга вздохнула и принялась протирать передником и без того чистый стол.

— Не управится Иванушка с Кощеем. Там знаешь сколько стражи! Да и сам Кощей тоже… не подарок. Уж я-то знаю.

— Ну и дура! — Ворон презрительно каркнул. — Сама, что ли, не понимаешь — молодильные яблоки — твой единственный шанс! Рассказала бы Иванушке всё как есть, думаешь, он бы не понял? Кому еще тебя спасать, если не ему?

— Не могу! — Баба-Яга опустилась на лавку и разревелась. — Ну не могу я его на верную смерть посылать! Уж лучше пусть… так.

— Ну а к черту на рога ты зачем его послала? Ведь нету же никакого острова Буяна! И не было никогда. Ты его сама только что выдумала. Что ж ты из Иванушки дурака делаешь? Он ведь поверил, теперь искать будет. Не могла, что ли, соврать, будто нет больше никакой Василисы; съел ее Кощей, и тапочки выплюнул?

— Не могла, — вздохнула Баба-Яга. — Ну как его можно совсем надежды лишить? Язык не повернулся. Да и не поверил бы он мне. Я ведь его знаю…

Старуха всхлипнула и утерла нос рукавом.

— А так… ну и пусть будет дураком… зато живой будет.

* * *

— Где девочка? — набросилась на кота Баба-Яга. — Только что тут была, куда подевалась?

— Удрррала, — промурлыкал кот, облизывая лапку.

— Как — удрала? — опешила Баба-Яга. — Не могла она удрать! Ты тут для чего сидишь? Должен же был наброситься на нее и исцарапать!

— Понимаешь, какое дело, хозяйка… — кот задумчиво уставился на свои коготки, — она мне сметаны дала.

— Тебе?

— Мнне.

— Сметаны?

— Мням.

— Да разве ж так можно? И ты съел?!

— А что такого? — кот потянулся и широко зевнул. — Я тебе уже служу без малого сто лет, а ты мне даже простокваши не наливала. А тут — сметана!

— Я же тебе запрещала!

— Я тебя, хозяйка, очень уважаю, — дернул ушами кот, — но сметану я уважаю тоже.

— И это вместо благодарности! — укоризненно покачала головой Яга. — Нет чтоб сказать спасибо старушке за сто лет, которые ты прожил. Еще и простоквашей попрекает! Ты вообще знаешь, сколько кошки в среднем живут?

— Да ну, ерунда, хозяйка. Не переживай. Ничего мне не будет от одной мисочки сметаны.

— От целой мисочки?! — Баба-Яга прикрыла глаза.

— Одной жизнью больше, одной меньше, — пожал плечами кот. — У меня их еще восемь останется.

Баба-яга нахмурилась и задумчиво посмотрела в окошко.

— Та-ак… А собаки ее почему пропустили? Э-эй, вы там! Шавки! А ну идите сюда!

— Да не ори ты, — зевнул кот. — Не придут они. Спят.

— Как спят?

— Так. Наелись и переваривают.

— Что… переваривают?

— Колбасу. — Кот прищурился и еле заметно вздохнул. — Колбаса — это хорошо. Хотя… ладно уж, сметана — тоже неплохо.

— Ироды! — Баба-Яга села не перевернутую ступу и всхлипнула. — Я вас для чего кормлю-пою строго по диете? Чтобы вы мне в одночасье передохли от гастрита?

— Брррось, хозяйка, — примирительно мурлыкнул кот, — собакам тоже надо развеяться. Сто лет во рту черствой корки не было, страшно сказать!

— А страшно — так и молчи! — прикрикнула старуха.

Кот покладисто замолчал, повернулся на бочок и стал ловить свой хвост, негромко урча.

— Догнать ее, что ли..? — задумчиво протянула старуха через некоторое время.

— На чем, на помеле? — фыркнул кот.

— Между прочим, — недобро прищурилась Баба-Яга, — в Европе, как я слышала, ведьмы летают верхом на черных котах.

— Я необъезженный, — осклабился кот, — и норовистый.

Баба-Яга отвернулась и замолчала.

— Хозяйка, а хозяйка?

— Чего?

— А что бы ты с ней сделала, если бы догнала? Зажарила и съела?

— Да что я, зверь какой? — обиделась старуха. — Как же я могу ее съесть? Триста лет живу, и все мне: «Баба-Яга, костяная нога…» А она — бабушкой назвала!

Старуха всхлипнула и утерла глаза уголком платка.

— Я вот тут ей яблочков на дорожку собрала… И пирожков, с повидлом… — призналась она и смущенно улыбнулась ошеломленному коту.

* * *

В одном горном ущелье жили-были индюшки. Откуда они там взялись — неизвестно. Так же как неизвестно, точно ли это были именно индюшки — но сами они себя называли именно так, а уж им наверняка виднее.

Так вот, жили они, жили, бродили по своему ущелью и думали разные безмятежные мысли.

А потом однажды прилетел какой-то незнакомый птиц.

— Ты кто такой?

— Я горный орел!

— А не врешь?

— Я?! Вру?! А вот такое вы видели?!

И стал Птиц показывать индюшкам фигуры высшего пилотажа. Петлю Нестерова, штопор, бочку, и что там еще.

— Во, видали? А вы так можете?

— Да где уж нам… Мы индюшки, мы вообще птицы нелетающие.

— Чушь! — сказал Птиц. — Мало ли, что вы там себе вбили в голову. Щас я вас всех мигом летать научу!

Индюшки пробовали было возражать, но куда им было спорить с Птицем! Он-то, как-никак, орел! Кого авторитетом, кого уговорами, а кого и клювом — согнал индюшек в стаю и стал учить.

— Махай крыльями! Ногами отталкивайся! Ты там, в третьем ряду, подбери сопли! Вон, молодец, оторвался от земли, так держать! А ну, все — то же самое! Крылья ровнее! Хвосты вытянуть! Левый поворот!

Индюшки и сами не поняли, как такое получилось, но понемногу все они научились летать. Сперва еле-еле (ну а что с них взять, индюк он и есть индюк!), а потом все лучше и лучше. Выше, ровнее и спокойнее.

— Молодцы! — кричал им Птиц. — Орлы! Так держать! Учитесь, пока я жив! Эй, куда заваливаешься, выровняй строй!

Индюшки старались. Вскоре они уже летали не хуже своего инструктора. А потом кто-то вдруг заметил, что голос Птица доносится уже не сверху, а снизу.

— Слушайте, — сказала одна индюшка, — а вам не кажется, что наш орел какой-то странный? Мелковатый, что ли…

— Ну и что? — спросила другая.

— Да так… я вот думаю, не воробей ли он на самом деле?

— Нет, на самом деле он сокол! — возразила другая индюшка, и все благоговейно замолчали. Соколов индюшки уважали — ничего о них не зная, но почему-то в твердой уверенности, что это какие-то совершенно чудесные птицы.

— Ты еще скажи, Феникс… — проворчала скептически настроенная индюшка.

Как бы то ни было, но вскоре индюшки подлетели к Птицу и самая смелая спросила прямо: