Книга Самозванка поневоле - Барбара Картленд

— Это очень разумно.

— А вы не только разумны, но еще и необыкновенны.

Маркиз встал.

Урса глядела на него снизу.

Их глаза встретились.

Внезапно маркиз, как будто принуждая себя, повернулся и направился к двери.

Глава пятая

На следующее утро, в семь часов, Урса уже сбегала по лестнице, чувствуя себя школьницей, прогуливающей урок.

Она была уверена, что вдова еще крепко спит, как и гости из Греции.

В то же время она не могла отделаться от чувства неловкости, осознавая, что не должна была соглашаться на верховую прогулку с маркизом.

Но и отказаться от такого захватывающего предложения не могла.

Она станет вспоминать эту прогулку, когда будет ездить на лошадях своего отца, хотя и очень хороших, но несравнимых с лошадьми маркиза.

Прошедший вечер не был таким трудным, каким она его представляла.

Она была очень любезна с Алексисом Орестосом, а он очарован ее знанием греческого языка и польщен ее комплиментами относительно его высокого положения.

Ей было удобнее говорить с ним на его языке, так как маркиз не понимал их и не мог заподозрить, что она — не Пенелопа.

Она обнаружила, что гость обладает широкими познаниями в области греческой истории.

Узнала также, что он обладает собранием греческой скульптуры, которую ей хотелось бы увидеть.

После ужина они направились к себе, и маркиз сопровождал свою бабушку до лестницы.

Пока гости еще не последовали за ними, он успел сказать Урсе:

— Превосходно! Вы были абсолютно неотразимы, и я от всей души благодарен вам.

И тут как раз Алексис Орестос и его дочь присоединились к ним.

Урса сопровождала леди Брэкли наверх, в спальню, где ее уже ждала служанка.

Урса молча поцеловала вдову на прощание перед сном и прошла к себе.

Только теперь она почувствовала страшную усталость, однако уже не была обеспокоена и встревожена, как накануне приезда гостей.

Она заснула, думая лишь о маркизе.

Он, очевидно, присутствовал и в ее снах — пробудившись, она все еще думала о нем.

И вот она вышла через парадный вход и увидела, что лошади уже готовы, а на одной из них — дамское седло и маркиз стоит рядом с ней.

Урса догадалась, что он заранее предусмотрел, дабы ни одна комната гостей не выходила окнами на парадную аллею усадьбы.

Когда он поднимал ее, усаживая в седло, она почувствовала внутри невольную дрожь. Как хорошо, что с ними никого нет!

Лошадь маркиза оказалась крайне резвой и нетерпеливой, и, когда они переехали мост через озеро и достигли ровной местности, он сказал:

— Может, позволить нашим животным сбросить избыток энергии и пустить их галопом, если вы уверены в своей лошади?

— Я более чем уверена, — ответила Урса.

Маркиз явно беспокоился, чтобы лошадь не оказалась слишком горячей для нее.

Может быть, он ожидал, что она захочет проехаться а ля трит-трот[12].

Именно так, она слышала, катаются леди, подобные Пенелопе, в Гайд-парке Лондона.

Ее сестре и в голову бы не пришло пуститься галопом по доброй воле.

Маркиз был прав, конечно, думая, что Пенелопа не очень умелая наездница.

Хотя Урса понимала, что допускает ошибку, она не смогла противиться желанию пустить свою лошадь вперед с бешеной скоростью.

Они проскакали около мили, прежде чем придержали лошадей.

Урса взглянула на маркиза.

Ее щеки покрылись румянцем, глаза сияли.

Сама о том не зная, она стала еще прекраснее, чем всегда.

— Это было чудесно! — воскликнула она.

— Как и вы сами, — ответил маркиз. — Я понятия не имел, что вы так хорошо ездите.

— Я езжу на лошади с тех пор, как начала ходить, — само собой вырвалось у нее.

— Почему же тогда в ваших конюшнях нет таких лошадей, как эти?

Вопрос тотчас вернул девушку к действительности.

Она вспомнила, что выдает себя за Пенелопу, жену состоятельного человека.

Урса лишь слегка пожала плечами.

— Артур сейчас нечасто ездит верхом. У него нет времени.

Она хотела сказать, что он уже стар для этого, но это прозвучало бы слишком некорректно.

Из найденного ею оправдания маркиз, очевидно, понял, что она ездит нерегулярно и потому скакала с таким наслаждением.

Они поехали лесом.

Затем взобрались на возвышенность, с которой маркиз показал свои владения.

Обозревая прекрасный вид, Урса сказала:

— Вы, должно быть, очень горды таким большим поместьем. Но это ведь накладывает и большую ответственность.

Во взгляде маркиза она заметила удивление.

— Что вы имеете в виду? — спросил он.

— Вы ведь владеете не только большим количеством земли, но также и людьми, которые живут на ней, и, я уверена, они ждут от вас руководства и помощи.

Она сказала лишь то, что пришло на ум.

Маркиз же задумался, прежде чем ответить.

— Вы упрекаете меня за то, что я слишком долго был за границей, вместо того чтобы, подобно пастуху, охранять своих людей?

— Я об этом совсем не думала. Однако вы нашли прекрасное определение того, кем должен быть хороший хозяин.

— Может быть, я хотел, пока еще молод, посмотреть мир и, если угодно, насладиться им, прежде чем возложу на себя слишком большую ответственность.

Он сказал это таким тоном, что Урса тотчас вспомнила, как несчастен он был с самого детства.

— Я вовсе не упрекала вас, — поспешила добавить она, — и все, что я видела в Чарнвуде, — совершенно! Я должна бы, по сути дела, поздравить вас.

— В таком состоянии мой отец оставил мне поместье, и я хочу поддерживать его таким, — твердо заявил маркиз, — но я также хочу, чтобы Чарнвуд стал домом для меня.

Да это и понятно, ведь вдова говорила, что у него не было дома в детстве.

Поэтому он так обрадовался, когда его отец женился вновь.

— Конечно, вам нужен дом, — сказала она мягко, — и много детей, которые будут наслаждаться вашим великолепным домом и кататься на ваших превосходных лошадях.

Маркиз рассмеялся.

— Вы слишком торопите события. Тем не менее мне хотелось бы учить моих сыновей стрелять, а дочерей — ездить верхом так же хорошо, как вы.