Книга Самозванка поневоле - Барбара Картленд

— Я уверена, так и будет, — сказала Урса. — По словам вашей бабушки, множество прекрасных молодых женщин хотели бы стать хозяйками Чарнвуд Корта.

Она сказала это легко и с юмором, маркиз же ответил серьезно:

— Для этого я должен по-настоящему влюбиться.

— Но ведь это не представляет трудности, — заметила Урса.

— Это бывает связано с большими трудностями, если влюбляешься не в того человека.

Он произнес это жестко, поворачивая свою лошадь в сторону дома.

— Я думаю, нам пора возвращаться, — добавил он.

Обеспокоенная тем, что сказала что-то не так, Урса последовала за ним.

Они ехали по узкой тропинке между деревьями, и она не могла быть рядом с ним.

Когда они достигли открытого пространства, маркиз поехал быстрее, как будто желал поскорее вернуться домой.

«Что… я… сказала? Что… я сделала не так?» — спрашивала себя девушка.

Восстанавливая в памяти их беседу во всей последовательности, она решила, что он, должно быть, уже влюблен в кого-то.

Очевидно, в ту, на ком не может жениться.

«Я желаю, чтобы он был счастлив, — думала она. — Он так добр, так внимателен к другим, что заслуживает всего, чего желает».

Немного не доехав до дома, маркиз придержал лошадь.

— Вам понравилась поездка? — спросил он.

— Она была великолепна. Я надеюсь прокатиться еще на одной вашей лошади до отъезда.

— Вам и grandmama нет необходимости спешить. Орестос сказал мне вчера вечером, что хочет успеть на ранний поезд завтра утром, чтобы пообедать вместе с дочерью, прежде чем они поедут в Виндзорский замок.

— Я поняла, слушая его вчера вечером, что он одобрит перед ее величеством совет, который вы дали ему по поводу обновления греческого флота, и ваше обещание помочь в надзоре за оснащением судов.

— Я надеюсь на это и понимаю, как обязан вам тем, что не должен обзавестись греческой женой.

— Если вам и суждено иметь греческую жену, то, думаю, она должна выглядеть как богиня с Олимпа, поскольку лишь такая женщина достойна Чарнвуда.

— Я, по сути дела, уже остановил выбор на Диане-охотнице.

— Не слишком ли это честолюбиво? — засмеялась Урса.

Она взглянула на маркиза и поняла, что он сделал ей комплимент.

И вновь их глаза встретились, и Урса, неожиданно смутившись, отвернулась.

Она пришпорила лошадь, и они в молчании возвратились к конюшням.

Когда маркиз опускал ее с седла, она вновь ощутила легкую дрожь, пронизавшую ее.

Она упрекала себя за свою глупость.

«Любая женщина, — думала она, — воспринимала бы его комплименты как само собой разумеющееся».

Она же, будучи деревенской дикаркой, смутилась.

Она даже покраснела, чего никогда бы не произошло с ее сестрой.

— Я очень благодарна вам, — сказала она маркизу.

Затем повернулась к главному конюху, чтобы похвалить его лошадей, и он был явно польщен ее оценкой.

Маркиз давал распоряжения на день.

Урса же поспешила в дом, не дожидаясь его.

Конечно, леди Брэкли не следует знать, что она каталась наедине с маркизом.

По крайней мере вдове было известно, что этого Пенелопа не стала бы делать.

Помимо того что она не любила кататься верхом, Пенелопа ненавидела рано вставать.

«Мне следует быть осторожной, очень, очень осторожной!» — говорила себе Урса, поднимаясь в свою спальню.

Этот день прошел вполне успешно.

Утром маркиз предложил гостям осмотреть дом.

После этого их пригласили на ранний ленч, до того как отправиться на прогулку по поместью.

Он показывал им живописные виды, которые не могли, конечно, сравниться с величественными горными панорамами Греции.

Он показал им ферму, и Алексис Орестос не скрывал своего интереса к современному сельскохозяйственному оборудованию, приобретенному маркизом.

Он также интересовался ценами на продукцию, которую давала земля.

Вполне естественно, что грек, будучи прежде всего бизнесменом, оценивает все деньгами.

Когда они вернулись в дом, где их ждала леди Брэкли, им подали шампанское, а также сандвичи с паштетом.

Амелия была чрезвычайно немногословна.

Урса решила, хоть и упрекала себя в отсутствии доброты, что эта молодая особа довольно скучна.

«Как могла бы такая девушка выйти за маркиза? — задавалась она вопросом. — Она скоро наскучила бы ему, а он, будучи столь красивым, неизбежно привлекал бы других женщин».

Ей было очень интересно знать, что чувствовал маркиз к женщинам, с которыми его связывала молва в Лондоне.

А ведь были еще и те, с которыми он встречался в Индии и других частях света.

Леди Брэкли, как будто читая мысли Урсы, промолвила:

— Я заметила, что молодая гречанка затрудняется что-либо сказать самостоятельно, и могу лишь тысячу раз благодарить вас за спасение моего драгоценного Гая от этой женитьбы без любви.

— Я тоже думала об этом. Ему следует найти себе действительно очаровательную невесту.

— Такую, как ты, моя дорогая Пенелопа. Я только сегодня отметила про себя, как повезло Артуру с женой. Ты вела себя так разумно с мистером Орестосом, что он, по-моему, нисколько не обиделся на Гая за то, что он ускользнул из его когтей.

— Надеюсь, это так, — кивнула Урса, — и, конечно, мне очень помогли беседы с ним на его родном языке.

— Это было почти чудом, — продолжала вдова. — Хотя я не могла разобрать, о чем вы говорили, с другого конца комнаты, я слышала, как он смеется, и в его голосе уже не было той жесткой нотки обиды, которая чувствовалась в нем, когда он узнал, что у Гая уже есть невеста.

Это ли не подтверждение того, что слепота леди Брэкли сделала ее более восприимчивой к голосам людей, к их ощущениям, даже к вибрациям и волнам, исходящим от них.

— Очень важно, — молвила Урса, — чтобы мистер Орестос хвалил маркиза ее величеству, и я чувствую, что он будет это делать.

— Я тоже это чувствую, — сказала леди Брэкли, — и все — благодаря тебе, дорогое дитя.

Урса оставила вдову на попечение служанки и прошла в свою комнату.

Она хотела бы по возвращении домой к отцу иметь возможность встречаться с леди Брэкли.

Но она знала, что это будет неосуществимо, — Пенелопа определенно воспротивится.

Она поняла и то, что после завершения этого маскарада никогда не сможет увидеть маркиза.