Книга Мефодий Буслаев. Билет на Лысую Гору - Дмитрий Емец

– Еще бы! Если бы ты только знала, какредко попадается неудачливая резина и особенно неудачливый бензин! –пожаловался он.

Оба замолчали. Эссиорх думал о колесах ирезине, а Ирка – кажется, она ни о чем не думала – просто смотрела на солнце,которое висело прямо над крышами.

– Я еще не говорил тебе? Я тут комнатуснял позавчера! – вдруг сказал хранитель. – Странно, что я говорю обэтом первой тебе, а не Даф. Должно быть, потому, что я получил строгоепредписание не встречаться с Дафной до особого распоряжения.

– Почему?

– Арей схвачен и вновь сослан, у Мефодияновый опекун, и вообще дом на Большой Дмитровке окружен теперь таким сгусткоммрака, что и близко не стоит соваться. Любой посторонний контакт будет замечен.Надеюсь, у самой Даф окажется достаточно света внутри, – озабоченно сказалЭссиорх.

Ирка была польщена его доверием. Это означало,что для всеведающего хранителя, чутко замечавшего любые изменения в человеке,Ирка и свет неразделимы.

– А что за опекун у Мефа?

Эссиорх провел большим пальцем по шее,показывая, что умереть и не встать. Хуже не бывает.

– Ясно… Так ты говорил, что снялкомнату… – сказала Ирка.

Она внезапно вспомнила, что Мефодий любитдругую, и обида заставила ее переменить тему. Пусть сам разбирается со своимиопекунами. Какое ей теперь дело до него?

– Комната неплохая. В центре. РядомЧистые пруды. Правда, окно во двор и ничего не видно, кроме стены соседнегодома, но если немного сосредочиться и представить, что сразу за этой стенойпрекрасный пейзаж, на душе становится легко… Опять же неплохое место, чтобыпарковать мотоцикл, – сказал Эссиорх не без гордости.

– А где ты достаешь деньги, чтобы платитьза комнату? – спросила Ирка.

Она уже успела уяснить, что создания света неимеют права владеть деньгами, разве что те совсем уж сами свалятся с неба, чтопроисходит крайне редко.

Эссиорх вздохнул.

– Видишь ли, – сказал он с некоторымсомнением в голосе. – Тут случай особый. Хозяин комнаты человек такогорода, что давать ему деньги было бы несчастием. Прежде всего для него самого.Он бы их немедленно превратил в жидкость определенного рода.

– Алкаш, что ли? – уточнила Ирка.

– Никогда не надо плохо говорить о людях.Свет не может позволить себе кого-либо осуждать. Просто слабый человек, –укоризненно сказал хранитель.

– И как же ты выкрутился? Не скромничай!Я знаю, что ты что-нибудь придумал! Признавайся!

– Ну-у… – протянул Эссиорх с легкойулыбкой. – Я немного перенастроил его организм и научил его получатьудовольствие от слез! Он плачет – и испытывает то же самое, что испытывал,когда выпивал стаканчик-другой. Теперь он плачет целыми днями, даже ночью, норано или поздно слезы вымоют из его организма зависимость от алкоголя, и онполучит исцеление!

– А пока он плачет, ты поживешь в егокомнате?

Эссиорх кивнул.

– Вроде того. Если хочешь, заедем ко мнев гости. Мне необходимо кое-что показать тебе… Если со мной что-то случится,кто-то еще из светлых должен знать… – сказал хранитель, разглядывая своюмогучую руку со следами машинного масла под ногтями.

– А с тобой что-то можетслучиться? – напряглась Ирка.

– И нет, и да. Сейчас говорить об этомпреждевременно, – загадочно ответил Эссиорх. – И вообще разговор оделах можно немного отложить. Для начала я познакомлю тебя со своим соседом поквартире.

– Он мне понравится? – спросилаИрка.

– Не сомневаюсь. Его фамилия Фатяйцев.Разносторонняя личность. Бывший цирковой клоун. Бывший жонглер. Бывшийадминистратор. Бывший продавец шаров. Отчасти поэт. Кстати, не бывший, так какэто единственное состояние, которое не боится времени. Да и просто хорошийчеловек.

– Тогда заедем. Хороший человек – самаяпонятная из всех профессий, – согласилась Ирка.

Эссиорх завел свой мотоцикл. На этот раз онгрохотал не так сильно, ибо успел обзавестись глушителем и даже номернымзнаком. Ирка ощутила легкое разочарование. Прежде у мотоцикла Эссиорха был нетакой добропорядочный вид.

Правда, минуту спустя выяснилось, что ездитЭссиорх по-прежнему как камикадзе, и Ирка успокоилась. Вскоре мотоцикл влетелво двор и остановился у низкого трехэтажного дома старинной постройки. Дом,некогда, вероятно, желтый, ныне был пегого цвета и выделялся лишь парочкойкондиционеров на первом этаже, которые на этом дряхлом мастодонте выглядели,как новые модные очки на лице у пещерного жителя.

Эссиорх поднялся на третий этаж и остановилсяу двери, обитой черным дерматином, которую снаружи перехлестывала проволока.Такие двери были в большой моде лет сорок назад. Считалось, что обшивка непускает в квартиру звуки и злобные сквозняки.

Впрочем, для Эссиорха, привыкшего мыслитьболее круглыми числами, сорок лет были все равно как позапрошлый вторник.Задумчиво посмотрев на дверь, хранитель принялся хлопать себя по карманам.

– Ну вот, опять забыл ключ! – сказалон. – Ну ладно! В самый последний раз! Ты ничего не видела! Это незаурядный взлом, а необходимость!

Он легко коснулся замочной скважины пальцем.Ирка услышала, как щелкнул замок. Перешагнув порог, они оказались в длинномтемном коридоре. В другом его конце виднелось пятно света.

– О, Фатяйцев дома! Более того: он накухне! Это очень ценное дополнение! – сказал Эссиорх с энтузиазмом и,схватив Ирку за руку, потянул ее за собой.

Сосед Эссиорха действительно был дома. Онсидел за столом, держа в правой руке шариковую ручку, а в левой вилку. Левой онел, а правой отгадывал сканворд. Причем руки двигались легко и независимо, безовсякого напряжения. Сказывался большой опыт.

Ирка уставилась на него с любопытством ивосхищением. Действительно, Фатяйцев представлял собой колоритнейшую фигуру –маленький, пухлый, с пышной непослушной шевелюрой. Его толстые вислые щекизаставляли вспомнить о собаках породы сенбернар.

Почувствовав, что на него смотрят, Фатяйцеввскинул глаза.

– О, какой чудный ребенок! Аистпринес? – воскликнул он.

– Кого, меня? – с обидой спросилаИрка.

Она была, как известно, в том возрасте, когдапри слове «ребенок» хочется бросать ручные гранаты. Однако сосед Эссиорхавыглядел так забавно, что сердиться на него долго было невозможно.