Книга Эдгар Аллан По. Причины тьмы ночной - Джон Треш

вернулся в Ричмонд и не смог повидаться с Фрэнсис перед ее смертью. «Вашу любовь я никогда не ценил, но она, как я полагал, любила меня как собственного сына». После смерти жены Аллан обещал простить всех, но: «Вы вскоре забыли о данном обещании. Вы отправили меня в Вест-Пойнт, как нищего». Также он признался, что написал письмо о пьянстве Аллана: «Что касается истинности его содержания, я оставляю это на волю Бога и вашей собственной совести».

По заявил, что его «будущая жизнь пройдет в нищете и болезнях». Вест-Пойнт и отсутствие «предметов первой необходимости» его измотали, ему нужно было лишь письменное разрешение Аллана на отставку.

В тот же день, когда он написал Аллану письмо, он начал сдавать экзамены. Из восьмидесяти семи студентов он занял семнадцатое место по математике и третье по французскому языку. Если бы По продолжил учебу, он мог бы сделать выдающуюся карьеру офицера и инженера. Однако равнодушие Аллана и его собственные уязвленные чувства подтолкнули его к другому: с 7 января он перестал посещать лекции, учения и церковные службы, а в конце месяца его вызвали в военный суд за неисполнение служебных обязанностей. Секретарь Итон утвердил решение суда: «Кадет Э. А. По уволен со службы в Соединенных Штатах».

Несколько дней спустя один из кадетов обратился к своей матери в Филадельфию – литературному редактору Саре Джозефе Хейл, которая написала «У Мэри был маленький ягненок» и опубликовала хвалебный отзыв на «Аль-Аарааф»: «По талантливый парень, но слишком безумный поэт, чтобы любить математику». Другой солдат позже писал: «Эдгар По был не на своем месте – хотя с интеллектуальной точки он стоял высоко». По словам одного из биографов, «пребывание По в Вест-Пойнте следует рассматривать как прерывание его настоящей карьеры».

Подобные наблюдения носят поверхностно верный характер: с того момента, как Эдгар По покинул Вест-Пойнт, он зарабатывал на жизнь как писатель и редактор, а не как член инженерного корпуса армии. Однако даже без поддержки семьи и непоколебимого социального статуса, как, например, у Александра Далласа Бейча, По однозначно преуспел. В разгар полного крушения надежд он закончил первый семестр в числе лучших в своей группе, в академии, выпускавшей лучших математиков и инженеров страны.

Аналитическое, стандартизированное и систематическое обучение в Вест-Пойнте подготовило кадетов к тому, чтобы сыграть решающую роль в интеллектуальном и промышленном развитии Соединенных Штатов. В инженерном корпусе армии и частных фирмах они строили дороги и каналы и составляли карты западных территорий. Некоторые, как Александр Даллас Бейч и Ормсби Митчел, стали исследователями и научными работниками. Другие систематизировали производство ткани, железа и оружия. Инженеры Вест-Пойнта в большом количестве отправились работать в государственные и частные партнерства, строившие железные дороги. Их подготовка позволяла им оценивать эффективность маршрутов и решать логистические задачи, связанные с поставками и расписанием. В этих корпорациях они копировали управленческие и дисциплинарные структуры Вест-Пойнта. В результате, будучи служащими и директорами железных дорог, многие из них сколотили состояния.

Хотя По пошел совсем другим путем, обучение в Вест-Пойнте в решающей степени определило его карьеру поэта, критика и писателя. Он постоянно прибегал к знаниям в математике, геометрии, астрономии, а также к методам анализа, тщательной реконструкции, разработке стратегий и командованию.

Вест-Пойнт стал для По поворотным пунктом, и не только потому, что ознаменовал конец его надежд на поддержку Аллана. В Вест-Пойнте он погрузился в современный, механический образ мышления и жизни, и этот пьянящий социальный эксперимент стал непоколебимой частью его поэтического и интеллектуального оснащения. Он приобрел инструменты, которые все последующие годы будут служить ему в литературных кампаниях.

Начиная литературную карьеру, он как поэт, автор рассказов и журналов, продолжал задаваться вопросом: как ему любить науку? Как считать ее мудрой?

Часть 2

Отправляясь в плавание[13]

Я был честолюбив. Ты знал ли,

Старик, такую страсть? О, нет!

Мужик, потом не воздвигал ли

Я трон полмира? Мне весь свет

Дивился, – я роптал в ответ![14]

Глава 4

Учеба в Балтиморе

Поселившись в жалкой комнатушке в Нью-Йорке после отчисления из Вест-Пойнта, По дрожащей рукой написал Аллану: «У меня нет средств, нет друзей, я писал брату, но он не может мне помочь. Я не могу встать с постели, ибо у меня жесточайшая простуда легких, а из уха течет кровь». На что Аллан ничего не ответил.

К весне Эдгар По уже строил планы. Он написал полковнику Тейеру письмо с просьбой выдать ему «свидетельство о состоянии здоровья», чтобы «получить, в интересах маркиза де Ла Файетта, назначения в польскую армию (если это возможно)». Из этой просьбы ничего не вышло, но зато 131 курсант Вест-Пойнта из 232 выделил по 1,25 доллара из своего жалования, чтобы стихи По появились в печати. В апреле был опубликован его третий сборник «Стихи», который По посвятил «Корпусу кадетов США».

Однако товарищи по учебе разочаровались: это была «жалкая книга в жестком зеленом картоне, напечатанная на плохой бумаге и, очевидно, набранная по самому дешевому тарифу». В сборник не вошли саркастические стихотворения По, которые они читали в казармах. Вместо них они нашли средневековый монгольский эпос «Тамерлан», астрономическую фантазию «Аль-Аарааф» и более короткие, столь же непонятные произведения, такие как «Долина Ниса» и «Осужденный город», описывающие скорбные пейзажи. Также туда вошли любовные сонеты, включая «К Елене».

Литературные критики встретили том несколько более благосклонно. Он был замечен в филадельфийских The Saturday Evening Post и The Casket и получил скупую рецензию в The New-York Mirror: «Язык свидетельствует о поэтическом вдохновении, хотя, скорее, напоминает развеянные ветром листья герани». Другой рецензент назвал По «товарищем прекрасного гения» и несмотря на содержащиеся в книге отрывки «полной бессмыслицы», отметил, что автор «обладает даром и искренностью», что видно по первым строчкам «К Елене»:

Елена! Красота твоя —

Никейский челн дней отдаленных,

Что мчал меж зыбей благовонных

Бродяг, блужданьем утомленных,

В родимые края![15]

Однако отрывки «чистой поэзии» контрастировали с тем, что критик считал «чистым абсурдом» «Сонета к науке».

В предисловии По объявил о своем серьезном намерении. По его словам, великим препятствием на пути американского писателя стало негативное сравнение с европейскими поэтами: «С литературой дело обстоит так же, как с законом или империей: известное имя – это наследство в собственности». В Америке «пижоны смотрят с переплета на нижнюю часть титульного листа, где мистические символы, выведенные в такие имена, как