Книга Тридцать три поцелуя на десерт - Марина Ли

– Розги по вам плачут! – крикнула в спину сорванцам Магдалена. – Ну! Что ржёшь, как конь на плацу?

– Я не ржу. – Взял приятельницу за руку и поцеловал затянутую в бархатную перчатку ладонь. – Просто у пацана глаз-алмаз. Персики у тебя и в самом деле что надо.

– Брэд! – Она стукнула меня по плечу и решительно запахнула плащ.

– Ну не злись. Я же тебе ещё дома говорил, что твой наряд для Фархеса слишком… смелый.

– Скорей бы в столицу переехать, – пропыхтела в ответ Магда. – Здесь решительно никто не разбирается в веяниях моды. Никто не ценит моей красоты.

– Я ценю.

И мелкий прохвост тоже вон оценил. Нет, ну а чего она хотела, надевая платье с таким глубоким вырезом? Чтобы все восхищались красотой её небесно-голубых глаз? Воистину, даже самые умные из женщин иногда бывают невероятно странными.

– Не пыхти. Пойдём-ка лучше, познакомишь меня со своей протеже. А то я слышал о ней много, даже шкаф специальный в подарок купил, в благодарность за оказанные Ордену услуги, а вот видеть как-то ни разу не приходилось.

Магда окинула меня придирчивым взглядом, поправила булавку на моём галстуке и, недовольно поджав губы, проинструктировала:

– Только не вздумай ляпнуть что-нибудь… про персики!

Я снова рассмеялся! Нет, всё же она прелесть, а не женщина!

– Ты мне ещё лекцию о том, как произвести на даму впечатление, прочитай! Идём. Будут тебе персики.

– Брэд!..

– Да шучу я, шучу!

Я потянул за бронзовое колечко, украшавшее дверь ювелирной лавки, и пропустил Магдалену вперёд. Вошёл следом, прикрывая за собой дверь, и скривился от досады, увидев, что мы не единственные посетители в лавке: у прилавка стояла леди Уолш с обеими дочерьми, баронесса Розалия Броудинг, лорд Бартоломью – глава городского совета, и Эрнест Стивенсон, глава единственной нотариальной конторы Фархеса.

– Дамы. – Я приподнял цилиндр, чтобы поклониться жене бургомистра и её спутницам. – Господа. Доброе утро. Встреча неожиданная, но, несомненно, приятная.

– Ах, Мэтр! – Персефона Уолш прижала руки к груди, которая едва не выпрыгивала из декольте, и посмотрела на меня влажным от неизлитой благодарности взглядом. – Вы как нельзя кстати! Подпишитесь под бойкотом.

Мне протянули свёрнутый в трубочку пергамент, и я с интересом заглянул в текст.

– Так.

– У нас маленький город, и прежде всего мы радеем за семейные ценности, – хорошо поставленным голосом проговорила леди Уолш. По всему было видно, что эту речь она толкала не впервые, ибо говорила она как по-написанному. Впрочем, почему как? Эта хорошо отрепетированная речь дословно повторяла текст вручённой мне бумажонки. – Мы не потерпим в наших стенах разврат и мошенничество. Этой грязи нет места на наших улицах, пусть убирается туда, откуда пришла, а нас и наши семьи оставит в покое.

– Леди Уолш, вы очень сильно заблуждаетесь насчёт фру Тауни… – попытался отстоять своё мнение Теофил Сайпрус, хозяин лавки, но ему быстро заткнули рот.

– Даже имени этого слышать не хочу! – выкрикнула женщина и притопнула каблуком от злости. – Вы должны немедленно выгнать её на улицу. До тех пор, пока преступница живёт под крышей этого дома, мы отказываемся от ваших услуг. Тео, как вы можете? После всего, что она сделала…

– А что она сделала? – уточнил я.

– Но как же… – Все женщины посмотрели на меня так, словно я только что, прямо на их глазах, четвертовал новорожденного младенца. Мужчины тоже глянули с осуждением.

– Суда ведь ещё не было? – уточнил я, и Теофил Сайпрус сначала кивнул, а потом покачал головой. – В таком случае, леди Уолш, я бы не советовал вам называть фру Тауни преступницей. Она ведь может обвинить вас в клевете…

– Что? Меня?

– Ну, сами посудите. Это мы с вами знаем, что вы действуете из лучших побуждений и просто не способны оклеветать кого бы то ни было. Ведь так? – Дождался немного неуверенного кивка. – А бедная девушка может считать совсем иначе. В острог за неосторожные слова вас, конечно, никто не посадит, но скандал может разразиться нешуточный. Чего доброго дойдёт до столицы.

Она побледнела до синевы.

Я замолчал, предлагая дамам и господам самим додумать, что случится, долети до ушей Императора известие о скандале. Он разбираться не станет, пришлёт в Фархес нового градоначальника, а лорда Уолша отправит доживать свой век в родовое имение. Кстати, где оно? Не та ли это заброшенная усадьба, что находится в трёх часах езды от замка в сторону гор?

– Не ожидала от вас, Мэтр, – наконец, проговорила леди Уолш, скользнув брезгливым взглядом по замершей возле моего плеча Магдалене. – Не ожидала. Девочки, не отставайте!

Гости шумной толпой высыпали на улицу, а я, дождавшись, пока за Эрнестом Стивенсоном закроется дверь, выбросил так называемый бойкот в корзину для бумаг, и улыбнулся Теофилу Сайпрусу. Мы не были близко знакомы, но раз или два я покупал у него украшения для сестры и маменьки. Для Магдалены не рисковал, заказывал из столицы.

– Напрасно вы, Мэтр, сунули палку в осиное гнездо, – покачал головой ювелир. – Мне-то на их угрозы плевать, они у меня мало покупают. Не нравится им мой провинциальный стиль. Так что их угрозы от меня, как от стенки горох, отскочат, а вам теперь не поздоровится. Языки у них – что те жала.

– Вот только бабских сплетен я ещё не боялся, – фыркнул я и огляделся по сторонам. – Но позвольте, где же виновница торжества?

– Мадди? Так они с Анной и леди Шарлоттой на рынок ушли. Вот-вот должны вернуться. А вы проходите. Леди Магдалена, прекрасно выглядите. Проходите на второй этаж, я распоряжусь, чтобы вам подали чай.

От чая я отказался. И пока Магда щебетала о чём-то с гувернанткой ювелирских детей, наблюдал за тем, как толстый серый кот за окном делает вид, будто ему нет никакого дела до суетившихся вокруг важной квочи жёлтых, как одуванчики, цыплят.

Словно солнечные бусины, цыплята катались по двору, стараясь не отходить далеко от мамы-курицы, деловито пытались копать ещё не до конца оттаявшую землю и со всех ног мчались к наседке по первому её зову. А кот сидел под кустом, небрежно перебирал передними лапами, обутыми в белые носки, поправлял манишку на груди и незаметно, как бы невзначай, смещался к центру двора…

Забавное зрелище!

Я птиц не люблю, но надо приказать, чтобы в замке тоже завели пару наседок: и от лишних расходов избавимся, и глаз радуется. Скотный двор у нас есть, даже скотнику жалованье платим не пойми за что. На кой демон у меня в замке вообще скотник?

Надо разобраться!

И птичник завести.

И птичницу.

Чтобы с косой и симпатичным личиком. Вот, хотя бы как у той лисички, что толкнула калитку на задний двор.

Девушка была в сером пальто и старомодном, будто украденном из маменькиной гардеробной, капоре, а длинная коса её (пушистый хвостик где-то на уровне ягодиц заканчивался) пусть и отливала рыжиной, будто каштан на солнце, но на лисью шубку вовсе не походила. Поэтому я просто терялся в догадках, откуда возникло сравнение с лисой, но, раз возникнув, оно закрепится теперь в моём мозгу навеки. Уж я себя знаю!..