Книга Письма с Прусской войны - Денис Сдвижков

Пополудни принц [Карл], генерал фон Фермор и генералитет снова рекогносцировали Кюстрин, однако первый затем не вернулся, а остался в [замке] Тамзель, куда за ним в тот же день должен был последовать его легкий обоз. Когда стало смеркаться, осадные орудия[1687] выслали из лагеря вперед, а в следующую ночь с понедельника [14 августа] на вторник [15 августа] армия, отдыхавшая два дня у Гросс-Каммина, свернула лагерь и маршировала, остановившись перед Кюстринской крепостью. Этой ночью она получила мощное подкрепление, так как очень сильный корпус из кавалерии и пехоты, наряду с тяжелой артиллерией, двигавшийся из Ландсберга, с трех часов ночи вплоть до полудня усиленным маршем, с музыкой, проследовал через Кляйн-Каммин к Кюстрину.

Весь хвост, вся свита принца [Карла] из людей, мулов, лошадей, карет, вьючных и провиантских телег едва прибыв в [замок] Тамзель, уже взломала и разграбила квартиру отсутствовавшего тогда арендатора. Для расквартирования принца и его людей в тамошнем господском доме понадобилось тридцать шесть комнат. Почему австрийский генерал Сент-Андре, который в этот день также туда прибыл, был вынужден за неимением места занять квартиру в корчме. Между тем армия расположилась лагерем в лесу напротив крепости, и в тот же день во все деревни в округе в пределах мили от города были высланы офицеры, которые обыскивали амбары. Найденные припасы обмолачивались приданной им командой. На отстоящий в миле от Кюстрина хутор Квартшен была послана команда кирасиров, которые днем и ночью молотили рожь. Из которой они тут же на тамошней мельнице делали муку грубого помола и во всех печах ежедневно пекли хлеб. Как только одна из печей была заполнена выпеченным хлебом, его вынимали и крошили на куски почти в ладонь шириной. Этой работой были ежедневно заняты шесть-семь человек, которые, пока они были этим заняты, растапливали две особых печи, одну за другой, бросали туда накрошенное, сушили и называли это сухарями — которые затем насыпали шефелями [четвериками][1688] по мешкам.

В Вилькерсдорф прибыли также в значительном числе российские молотильщики, которые, казалось, наводнили не только все амбары, но и всю деревню без исключения, во многом потому, что там же в это время была сделана пекарня. Для надсмотра над всеми этими людьми там находился майор, несколько капитанов и поручиков. Как только несколько накапливалось заготовленного зерна, крестьяне должны были везти его с караулом на мельницу в Каммине и снова забирать там, после чего его выпекали, крошили и делали то, что русские называли грубыми сухарями. При этой пекарне было приказано, что во всех деревенских печах в продолжении круглых суток должны были выпекать три раза, а крестьяне были обязаны держать в запасе необходимое количество дров — и они же помимо этих и прочих тягот, обязаны были также посылать ежедневно шестнадцать женщин работать на кухне принца Карла Саксонского в Тамзель.

[17 августа] В этот, седьмой день осады [Кюстрина] из Гумбиннена в Пруссии в лагерь под Кюстрином прибыли шестнадцать подвод с деньгами, из которых, по сведениям надзиравших за этим обозом, одна подвода с золотой, а пятнадцать с серебряной монетой — каждая имела груз в двадцать семь тысяч рублей.

Беспорядочное фуражирование яровых с полей и сена с лугов продолжалось, так что в несколько дней со всех лугов вдоль по течению Варты от Кюстрина на расстояние до двух миль было снято многие тысячи фудеров[1689]. Так как они (русские. — Д. С.) не могли увезти это на подводах, то привязывали [сено] по одному-двум тюкам к хвосту лошадей и тащили его так за собой. Когда таким манером по полям и лугам уже все было опустошено, они стали забирать уже собранное зерно по дворам. Помимо этого, по-прежнему беспрепятственно продолжалась молотьба по амбарам, вылавливание рыбы по прудам и мародерство по домам.

Несчастья эти продолжались еще несколько дней без малейшей надежды на облегчение, пока русские в лагере, а принц Саксонский Карл в Тамзеле в среду 23 августа к вечеру не получили известия что Его Величество Король Прусский переправились в этот день со своей армией через Одер у деревни Гюстебизе за полтора часа по трем наведенным рядом друг с другом мостам. Вслед за тем на следующую ночь во все окрестные деревни поспешили офицеры, которые немедленно возвращали из всех амбаров своих отряженных молотильщиков обратно к армии, а еще не отвезенное обмолоченное зерно оставляли в амбаре или на мельнице. На мельнице в Каммине осталось так лежать сто двадцать шефелей, притом что за восемь дней было намолочено тысяча шестьсот шефелей. В [эту же] ночь, проведя десять дней перед Кюстрином, русские свернули палатки и погрузили свой обоз, но в эту ночь еще оставались на месте.

Рано утром в четверг 24 августа вся армия двинулась в путь и маршировала на Цорндорфское поле, которое все было покрыто русскими, прибывавшими из всех углов и местечек туда, куда каждому полку было ближе по дороге из лагеря. После чего армия построилась в ордер баталии В этот день и последующую ночь армия стояла там же, сделав из половины своего обоза вагенбург у Хогебруха[1690]. Другая половина осадной артиллерии была отправлена рано утром с сильным, оценивавшимся ими самими (русскими. — Д. С.) в 18 000 человек охранением, которое состояло из 7000 казаков и соответственно 11 000 пехоты, а также ужасающим количеством угнанных из этой местности лошадей, овец и коров через Кляйн-Каммин, где все это разместилось в низинах за возвышенностями Гросс-Камминского поля[1691]. Возвышенности были заняты орудиями, и в целом везде присутствовало такое количество команды вокруг, что общее количество и пределы не могли оценить ни бывшие у русских пленными, ни прятавшиеся вокруг по низинам люди — так что последние полагали, что сюда двинулась вся армия Фермора.

В этот день из Ландсберга прибыл также затребованный приказом корпус Брауна[1692], который на своем марше в Фитце у Нойрадунга сделал привал в яровых хлебах и собирался там поживиться, чему воспротивились присланные туда в качестве сальвогардии по приказанию г-на генерала фон Фермора два человека из его лейб-гренадеров. Согласно своей миссии они пытались остановить мародерство, в результате чего оба, особенно находившийся среди них капрал, по приказанию г-на генерала Брауна были в русской зверской манере избиты — факт, относящейся к вопросу о русской субординации, когда генерал-аншеф дает сальвогардию, а подчиненный ему генерал приказывает ее[1693] избить по полусмерти.