Книга В пасти Дракона - Александр Красницкий

— Я уже вам говорил это! — кивнул кавалер. — Что может быть интересного в этих дикарях!

Но, может быть, они скажут какую-нибудь речь?

— Вряд ли! Не забывайте, что это не европейцы...

— Но посмотрите, как они странно держатся... Будто эта казнь, эта обстановка их совершенно не касается...

Да, и Синь-Хо, и Эн-Хай держались спокойно, с полным безучастием к происходящему. На их лицах не отражалось ни малейшего волнения. Они приближались к роковому концу с бесстрастием философий; вполне убеждённых, что жизнь или смерть не в человеческой воле и умирать приходится каждому человеку только один раз, но когда — не всё ли равно...

Их сняли с телеги и поставили около циновки. Эн-Хай равнодушно поглядывал вокруг, время от времени сплёвывал. Синь-Хо стоял с гордо поднятой головой, и в его взгляде ясно виделось презрение к палачам, не тем, которые должны были отрубить ему голову, а тем, которые заставляли первых свершить это.

Эн-Хай, постояв с минуту, дружелюбно и весело заговорил с палачами. Те дрожали всем телом, не спуская глаз с Синь-Хо. Ещё так недавно все они были уверены в его всемогуществе, а теперь он был отдан в их руки...

Подошёл один европеец в штатском платье и что-то тихо сказал английскому офицеру, командовавшему союзным отрядом, выставленным на месте казни. Тот в ответ ему кивнул и знаком указал на Эн-Хая. Палачи сейчас же схватили несчастного и обнажили его до пояса. Эн-Хай с прежним равнодушием сам стал на колени на циновку. Один из помощников палача схватил его за косу и оттянул ему голову. Палач занёс тяжёлый меч, но англичанин сказал что-то, и тот замер в своей позе.

Сейчас же вокруг защёлкали затворы фотографических аппаратов, и сцена казни была увековечена в десятках снимков.

Англичанин отдал новое приказание. Эн-Хая моментально сдёрнули с циновки и на его месте очутился в том же положении Синь-Хо. Он стоял свободно, склонив шею под роковой удар. Ни один из помощников палача не осмелился прикоснуться к нему.

Палач поднял меч... Рука его заметно дрожала. Вдруг он швырнул на землю орудие казни.

— Не могу! — глухо бросил палач. — Мои руки не поднимаются на него.

— Это отчего? — нервно вскричал англичанин.

— Он — сын Дракона!

Англичанин энергично выбранился, но взгляд, брошенный им на мертвенно-бледное лицо палача, сейчас же убедил его, что все приказания и уговоры теперь будут бесполезны.

— Эй вы! — крикнул он помощникам палача. — Отрубить голову этому старику!

Никто не двинулся с места.

— Вы получите хорошую прибавку к плате... Скорее!

Палачи только ещё отступили от жертвы.

Положение становилось неловким, зрители заволновались.

— Что это такое? Что случилось? — послышались возгласы.

Нужно было совершить казнь во что бы то ни стало.

В некотором отдалении за солдатами стояла кучка китайцев, насильно согнанных немцами для присутствия на казни.

Распорядитель экзекуции кинулся туда.

— Кто из вас хочет хорошо заработать? — кричал он. — Выходите! Нужно отрубить только одну голову, и плата будет выдана сразу!

Толпа молча отступила назад.

— Все вы будете расстреляны, если никто из вас не возьмётся! — кричал в бешенстве англичанин.

Вдруг толпа расступилась и безмолвно пропустила вперёд двоих молодых китайцев.

Это были Чи-Бо-Юй и Тянь-Хо-Фу.

— Мы, господин, готовы! — воскликнул первый.

— Тогда скорее!.. Ну, живо за дело!

В несколько прыжков братья очутились около Синь-Хо. Младший брат схватил его за косу, а старший с злорадным выражением лица поднял меч палача.

— Что, сын Дракона! тихо сказал он. — И на тебя нашлась рука!

— Делай своё дело скорее! — также тихо ответил Синь-Хо.

Чи-Бо-Юй опустил меч. Удар был нанесён неопытной рукой и причинил несчастному пустяшную рану. Раздались рыдания. Это плакали палач и его Помощники. Но вслед за первым ударом старший сын несчастного Юнь-Ань-О ещё шесть раз взмахивал и опускал меч, и наконец голова сына Дракона отделилась от туловища.

Казнь была исполнена. Европейский экзекутор протянул Чи-Бо-Юю и Тянь-Хо-Фу по крупной золотой монете.

— Вот вам! — с улыбкой сказал он. — Довольно?

Чи-Бо-Юй оттолкнул протянутую к нему руку так, что монета выпала из неё и покатилась прямо в лужу крови.

— Мы мстили за нашего отца! — сказал он. — А твоих денег за это проклятое дело нам не нужно.

— Ах вот вы как! — рассердился экзекутор. — Взять их! — приказал он солдатам. — Это бунтовщики!

Руки нескольких дюжих солдат сейчас же потянулись к братьям. Один из англичан, воспользовавшись моментом, наклонился, поднял окровавленную монету и с счастливым видом спрятан её в карман.

После этого палач мгновенно с одного удара отрубил голову Эн-Хаю.

Всё было кончено не только для Эн-Хая и сына Дракона, но и для сыновей Юнь-Ань-О. Европейские воины поняли по-своему распоряжение начальника: безоружные Чи-Бо-Юй и Тянь-Хо-Фу были сведены с площади в переулок и там заколоты штыками.

Зрители-европейцы разошлись с площади не вполне удовлетворённые.

— Что это такое! — негодовал Раулинссон, Всё это так скоро, так просто, нечего было и посмотреть!

— Подождите, мистер Раулинссон, успокоил его один из знакомых.

— Чего прикажете ждать?

— Вы же не скоро ещё уезжаете?

— Я? Нет. Теперь быть здесь очень выгодно... Вы знаете, я скупаю военную добычу и получаю хороший барыш.

— Так вот, значит, вы будете удовлетворены...

— Разве предстоит ещё?

— Да, немного покрупнее птицы. Наши настояли на казни нескольких мандаринов... Вот теперь вы, вероятно, будете удовлетворены совершенно...

— А скоро это?

— Если бы не Россия, то очень скоро.

— А что же Россия?

— Протестуют против казни! Изволите ли видеть, русские прониклись жалостью к китайцам, и несколько китайских голов, которые мы желаем отрубить, держатся на плечах только благодаря их упорству... Вы понимаете?

— Что же в этих головах русским?

— Они говорят, что это жестоко...

Раулинссон досадливо махнул жирной рукой, пальцы которой были украшены драгоценными перстнями, купленными за бесценок у мародёров-соотечественников.

— Эта Россия всегда мешает нам, — воскликнул он. — Я не понимаю, что ей только нужно. Здесь и так нет никаких развлечений... Право, ввиду этого одна-другая ловко срубленная китайская голова принесёт пользу всем томящимся скукой...