Книга Искушение временем. Книга 1. Не ангел - Пенни Винченци

— Понятия не имею, — призналась Селия. — Элспет, мы можем… с тобой кое-что обсудить? Ну… ты понимаешь, о чем я.

— Нет, дорогая, не понимаю. Кстати, в субботу мы с Себастьяном провели чудный вечер.

— Слышала.

— Ты не ревнуешь, нет? Надеюсь, нет, мы не…

— Конечно не ревную, — перебила ее Селия, — но я должна спросить тебя, Элспет. Как подругу. Как близкую подругу.

— О чем спросить?

— Как ты… то есть когда ты… выяснила?

— Выяснила? Когда… Я не понимаю.

— Ну же, Элспет, не притворяйся. Ты прекрасно все понимаешь. О нас с Себастьяном.

— О вас… с… Себастьяном? — Элспет говорила очень медленно. Лицо ее зарумянилось и глаза заблестели. — Селия, ты о чем это?

В комнате все замерло, застыло. Селия пристально посмотрела на Элспет и вдруг похолодела до дурноты.

— Значит, ты не знала? Ты ничего не знала? — проговорила она.

— Нет, — ответила Элспет, и вокруг ее рта заплясала маленькая нервная улыбка, — но теперь я все знаю, дорогая.

— Оливер, не смотри на меня так. Что такое, что стряслось?

Селию охватило чувство вины и страха: она не ожидала, что все откроется так скоро. И удивлялась, зачем она по-прежнему врет, прикидывается.

— Взгляни на это, — протянул он конверт, — ты только взгляни на это.

Селия взяла письмо, прочитав у верхнего края листа: «Адвокатская контора… Кембридж…», и вздохнула с облегчением. Эгоистичным, гадким облегчением. Понимая, что это только отсрочка. Сколько можно выносить такое, господи, сколько можно? Она прочла письмо, надеясь, что Оливер не заметит, как дрожит ее рука. Поначалу она ничего не поняла, потом прочла еще раз и пришла в замешательство.

— Постой, Оливер, а зачем этому Лотиану понадобилось…

— Видимо, он почувствовал в книге нечто клеветническое.

— Но это же нелепо. Это же роман!

— Художественный вымысел тоже может быть клеветой, если удается доказать, что сюжет слишком близко отражает жизнь определенной личности и может пагубно отразиться на ее репутации. Для начала уже есть весьма близкое сходство: книга Уорсли о главе колледжа в Оксфорде, а этот Лотиан возглавляет колледж в Кембридже. Бог его знает, сколько еще там совпадений.

— Но… — Селия задумалась, в надежде сказать что-то обнадеживающее. — Оливер, ведь говорят же, что в мире всего три сюжета: Золушка, Макбет и…

— Это лишь декорации для собственного сюжета, — вздохнув, заметил Оливер, — и условия существования героев.

— Ты говорил с Гаем Уорсли?

— Звонил. Его нет дома. Я оставил сообщение.

— В чем… как тебе кажется, это может заключаться? Это совпадение?

— Бог его знает. Я полагаю, имеется в виду та самая грязная история с главой колледжа. А больше в романе ничего такого нет.

— Но неужели…

— Да?

— Не могу поверить, что Гай так сглупил. Если эта история действительно правда, зачем включать ее в книгу?

— И я твержу себе о том же. Конечно, без него нам тут не разобраться. Господи, хоть бы он позвонил.

— А что говорит Питер Бриско? — наконец спросила она.

— Говорит, что на данной стадии разбирательства нам не стоит даже суетиться. А вести себя как ни в чем не бывало. Так, чтобы там убедились, что нам волноваться не о чем.

— Ты… с этим согласен?

— Думаю, да.

— А что… что будет, если этот Джаспер Лотиан не оставит все как есть?

Оливер обернулся к ней, и в его лице Селия заметила такое страдание и страх, что ей стало дурно.

— Они, очевидно, могут запретить издание книги в судебном порядке. И такой поворот обернется для нас катастрофой. Для всего издательства. Я уже заказал бумагу на тысячу экземпляров. Я понимаю, что не должен тебе это говорить. Боже! У меня были такие надежды на эту книгу. Такие высокие, гордые надежды.

Оливер бессмысленно уставился на свои руки. Селия видела, что ему плохо, и ей стало жаль его. Она подошла к нему сзади и обняла.

— Оливер, не расстраивайся так. Пожалуйста! Может быть, до этого не дойдет. Даже наверняка не дойдет.

— Боюсь, что может дойти, — сказал он, достал носовой платок и высморкался. — Мне кажется, что и Бриско так думает, только не говорит.

— Разве нельзя… изменить эту линию в романе?

— Совершенно невозможно, — вздохнув, ответил он. — Она основа всего сюжета. Ты же читала книгу, должна понимать. Реакция жены, ужас дочери, что отец мог повести себя подобным образом, то, как это сказалось на колледже, — нет, тогда нужно переписывать заново всю книгу.

— Да, — согласилась Селия. — Да, конечно, я все понимаю. Скажи, как ты намерен поступить?

— Думаю, что вышлю этому Лотиану рукопись романа. Я считаю, что единственно возможный путь — полная открытость и надежда завоевать его доверие. И молиться, чтобы больше не было никаких совпадений. Я имею в виду сына, который отказался служить.

— Чертов идиот! — закричала Селия. — Знаешь, кто ты? Полный, законченный дурак.

— Что? Ты о чем говоришь?

— О том, что Элспет Гранчестер ничего не знала, вот о чем я говорю.

— Селия, да знала она. Она же мне сама сказала.

— Ничего она не говорила. Просто намекала. Всего лишь закидывала удочку. Она и понятия не имела, что это я.

— О господи, — сказал Себастьян, — что я натворил!

— Господь тебе не поможет, — ответила Селия.

— Я очень сожалею, — сказал Гай Уорсли, — но это правда.

— Так, значит… этот персонаж действительно списан с реального человека?

— Ну… да. Да, в самом деле. Я думал, это неважно, ведь я пишу роман. И события эти произошли очень давно, еще в самом начале войны. Я и подумать не мог, что семь лет спустя кто-то помнит… Боже!

— Вы сами не учились в колледже этого человека?

— Да что вы! Я учился в Оксфорде.

— Так… как же вы узнали об этом?

— В Кембридже учился мой кузен. Он просто благоговел перед этим Лотианом. По-видимому, в нем было что-то особенное. Он расхаживал по колледжу с трагическим видом, носил черные мантии и прочие шикарные одежды.

— Как в книге, — сказал Оливер. — Продолжайте.

— Да, и у него действительно была богатая жена, которая оплачивала все эти его наряды. Я так думаю.

— А у нее был дом в Лондоне?

— Да нет, вряд ли, — сказал Гай и несколько пристыженно добавил: — Вообще-то, я точно не знаю. Но, видимо, в Лондоне она часто бывала. Она женщина роскошная и академической жизни не любила. О боже, сэр, простите меня. Вы для меня столько сделали, а я вас подвел. — Гай и вправду был сильно расстроен: лицо побледнело, большие глаза погасли и ввалились. Он выглядел так, словно не спал всю ночь. — Я сегодня не мог заснуть, — признался он, — все думал, старался припомнить точно, что я слышал.