Книга Великая огнестрельная революция - Виталий Пенской

Эта новая и в то же время старая военная машина (в том смысле, что элементы нового, а именно артиллерия и стрелки из аркебуз и мушкетов, выглядели в ней вкраплениями в старую ткань) представляла первую и довольно удачную для своего времени попытку разрешить возникшие в связи с внедрением в повседневную практику огнестрельного оружия проблемы сочетания огня и удара. Правда, отметим, что, по нашему мнению, баланс в этом единстве все равно оказывался смещенным в сторону тяжелой пехоты и удара.

Но военное дело не стоит на месте, и недаром военные того времени, вне зависимости от того, под чьими знаменами они сражались, сетовали на то, что перемены происходят слишком быстро, чтобы успевать к ним приспосабливаться. Не успела ренессансная военная система окончательно оформиться и продемонстрировать свои несомненные достоинства (в самом деле, кто мог рассчитывать успешно противостоять натиску жандармов и баталий пикинеров, чьи атаки подготавливались огнем аркебузиров и артиллерии?), как выяснилось, что у нее есть и недостатки, и достаточно серьезные.

Ренессансная военная машина неожиданно оказалась слишком узкоспециализированной, нацеленной на ведение «большой» войны и победу в генеральном сражении. Однако война вдруг оказалась несколько более сложной штукой, чем могли предположить военачальники противоборствующих сторон. С одной стороны, все большее значение стала приобретать «малая» война, блестящие образцы которой показали все тот же Кордоба и итальянские кондотьеры, сражавшиеся как на стороне французов, так и их противников. С другой же стороны, 1-я половина XVI в. стала временем стремительного распространения по Европе новой фортификационной системы с характерным названием trace italienne, «итальянский след». Против новой артиллерии прежние средневековые крепости и замки с их высокими, но относительно тонкими каменными и кирпичными стенами и башнями оказались слишком неустойчивыми. Европа была поражена той скоростью, с какой в 1494 г. французский король Карл VIII брал итальянские средневековые крепости. Как видно из названия, новая система фортификации родилась в Италии, славившейся в то время своими инженерами и механиками. Ее родоначальниками считаются флорентийские архитекторы, фортификаторы и инженеры из семейства Сангалло – Джулиано да Сангалло, его брат Антонио да Сангалло Старший и племянник Антонио да Сангалло Младший112. Правда, не все историки полагают, что сама идея создания новой системы фортификации родилась именно в Италии. Так, известный французский специалист по истории военного дела европейского Средневековья Ф. Контамин, не сомневаясь в том, что классический бастион и бастионный фронт крепостной ограды появились в Италии, тем не менее приводит примеры постройки фортификационных сооружений, которые могут быть названы «бастионами до появления самого понятия»113. Точно так же Дж. Хэйл полагал, что сама идея бастиона вряд ли может быть приписана какому-то одному инженеру, поскольку она прошла долгий путь развития с середины XV в. до 30-х гг. XVI в.114, когда кристаллизация новой системы в целом была завершена (запомним последнюю дату – она весьма важна. – П.В.). Но в общем, вопрос о приоритете не настолько важен, так как идея коренного преобразования принципов фортификации витала в воздухе, и рано или поздно, в Италии ли, в Германии или же во Франции, кто-то должен был придать этой идее материальные очертания: «…Примерно в одно и то же время в разных, подчас далеких друг от друга, странах нескольким анонимным мастерам, строителям или известным архитекторам пришло на ум сделать из крепости не инертную, пассивную массу, а место динамичной обороны, которое обеспечило возможность при удобном случае перейти к контратаке (выделено нами. – П.В.)…»115.

Главным отличием изобретенной ими системы от прежней средневековой стала замена обычных для прежних времен высоких и относительно тонких крепостных башен и стен низкими, но мощными бастионами и валами, позволявшими подвергнуть штурмующего вал или бастион противника перекрестному обстрелу116. Для лучшего противостояния огню осадной артиллерии они возводились из земли с последующей облицовкой камнем или кирпичом. Генеральным направлением развития trace italienne в последующие десятилетия было создание такого начертания бастионного фронта, который был бы практически неуязвим для неприятельского штурма, даже поддержанного сильной осадной артиллерией. К середине XVI в. эта цель в значительной степени была достигнута, и густая сеть крепостей и городов, построенных заново или модернизированных согласно принципам trace italienne, сначала распространилась по Италии. Так, согласно новой системе в 1515 г. была заново укреплена Чивитавеккиа, в 1534 г. Флоренция, Анкона и Генуя в 1536–1538 гг. Из Италии новая система фортификации постепенно расползлась практически по всей Западной Европе117. Правда, как отмечал тот же Дж. Хэйл, до «правильных», «регулярных» крепостей, выполненных в полном соответствии с требованиями trace italienne, было еще далеко118. Причиной тому была чрезвычайная (по тем временам) дороговизна новых крепостей. Поэтому обычно инженеры, модернизируя старые городские укрепления, зачастую были вынуждены приноравливаться к старым фортификационным сооружениям, возведенным в прежние времена. Однако новая система фортификации внесла свой значительный вклад в подготовку перехода ко второй, решающей стадии военной революции. Как отмечал Ф. Бродель, ее развитие и совершенствование привели к тому, что уже в конце Итальянских войн наступило время, когда «…не то чтобы города нельзя было уже брать внезапной атакой, как, скажем, Дюрен в 1544 г., Кале в 1558 г. или Амьен в 1596 г., но уже как бы предчувствовался реванш крепости, наступление эпохи научно разработанной тактики осады и обороны…»119. Резко усилившаяся сопротивляемость крепостей и городов, возведенных заново или перестроенных в согласии с принципами trace italienne, неизбежно должна была повлиять на способы и методы ведения войны.

Не менее серьезные перемены тем временем происходили в это время с прежней «царицей полей», «богатым войском» – с блестящей конницей позднего Средневековья. В 1-й половине XVI в. западноевропейская конница переживала сложные времена, с трудом найдя себе место в сражениях, где господствовали колонны пикинеров, поддерживаемые огнем аркебузиров и артиллерии. Однако в ходе войны европейские военачальники четко осознали, что, во-первых, задачи конницы значительно более разнообразны, чем только ставшие к тому времени классическими атаки в сомкнутом строю. Оказалось, что конница полезна не только в «большой», но и в «малой» войне, в разведке, поисках, стычках и пр. Для такой войны прежняя «ордонансовая» конница была непригодна в силу своей слишком узкой специализации, тяжести и, что было едва ли не самым главным, дороговизны. Последняя же неизбежно вела к тому, что тех самых жандармов было слишком мало, чтобы использовать их на посылках для выполнения несвойственных им функций. Развитию же легкой конницы типа венецианских страдиотов, испанских джинетов или французских аргулетов, уделялось недостаточное внимание. И снова она была слишком узкоспециализированной. Возникла необходимость в более легкой, относительно дешевой и вместе с тем достаточно универсальной коннице, способной более или менее успешно действовать как на поле боя, так и за его пределами.