Книга Книга чая - Окакура Какудзо
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
VII. Мастера чайных церемоний
В религии будущее находится у нас за спиной. В искусстве настоящее существует вечно. Мастера чайных церемоний считали, что оценивать искусство может лишь тот, кто с его помощью оказывает влияние на жизнь, поэтому старались выстраивать свою каждодневную жизнь в соответствии с высокими стандартами утонченности, которую обретали в чайной комнате. При любых обстоятельствах необходимо было соблюдать спокойствие ума, а беседу вести таким образом, чтобы не нарушать гармонию с окружающим. Покрой и цвет одежд, позы тела, манера ходить – все могло быть проявлением артистической натуры. Такие вещи было непросто игнорировать: если кто-то украшал себя, у него не было права приближаться к красоте, – поэтому мастера старались стать чем-то большим, чем художник – самим искусством. Таков был подход дзэна к эстетике. Совершенство существует повсюду, если только мы возьмем на себя труд распознать его. Рикю любил цитировать строки одного старого стихотворения:
Любишь цветы и радость?
Увидал бы ты
Буйную весну
В почках древесных,
Среди заснеженных гор.
Вклад мастеров чайных церемоний в искусство многообразен. Они произвели революцию в архитектуре и в декорировании интерьеров, а также основали новый стиль, который был описан в главе о чайных помещениях. После XVI в. этот стиль влиял даже на строительство дворцов и монастырей. Весьма разносторонний в своих увлечениях Кобори Энсю оставил нам немало свидетельств своей гениальности: это и императорская вилла Кацура, замки Нагоя и Нидзё, монастырь Кохоан. Все знаменитые сады в Японии были заложены именно мастерами чайных церемоний. Наше гончарное дело никогда не достигло бы таких высот по качеству и красоте, если бы мастера не вложили в него свое вдохновение: производство утвари для чайной церемонии потребовало величайшего мастерства в том, что касалось керамики. Семь обжиговых печей Энсю известны всем, кто интересовался производством японской посуды. Множество тканей носят имена чайных мастеров, которые придумывали для них цвета или дизайн. В Японии невозможно найти какую-либо сферу искусства, в которой эти мастера не отметились своим гением. Если говорить о живописи и лаках, кажется излишним напоминать об огромном вкладе, который они внесли в эти сферы. Одна из величайших школ живописи обязана своим происхождением мастеру чайных церемоний Хонами Коэцу, известному также как художник росписи по лаку и дизайнер посуды. Помимо произведений самого художника, популярностью пользовались великолепные творения его внука Кохо и внучатых племянников Корина и Кэндзана, сейчас почти ушедших в тень. Вся школа Корин, как ее называли, – это воплощение чаизма. В широких линиях, присущих этой школе, мы видим жизнестойкость самой природы.
Влияние мастеров чайных церемоний на искусство было огромно, но никоим образом не может сравнится с тем, сколько они сделали для руководства жизнью, и не только тем, что прививали культурное поведение в обществе, но также и тем, что занимались устройством нашего быта: везде мы чувствуем их присутствие. Множество маленьких тарелочек, как и способ сервировки еды, – тоже их нововведение. Они приучили нас к одежде пастельных тонов, объяснили, в каком настроении можно подходить к цветам, сделали акцент на нашей естественной любви к простоте и показали красоту покорности. Самое же главное их достижение – популяризация чая во всем мире.
Те из нас, кто не знает, как правильно выстраивать собственное существование в этом бурном море, которое мы называем жизнью, неизменно пребывают в мучительном состоянии, напрасно пытаясь казаться счастливыми и довольными. Нас шатает в попытках сохранить моральное равновесие, мы пытаемся увидеть предвестников бури в каждом облаке, которое появляется на горизонте. Но есть радость и красота в том, как волны накатывают на берег и откатывают назад, уходя в вечность. Почему бы и нам не испытать это состояние духа, или, как Ле-Цзы, не оседлать сам ураган?
Он единственный жил в окружении красоты и умер красиво. Последние минуты великих мастеров чайных церемоний были полны утонченности, как и жизнь, которую они прожили. Пытаясь всегда оставаться в гармонии с возвышенными ритмами Вселенной, они в любую минуту были готовы уйти в неведомое. «Последний чай Рикю» навсегда останется кульминацией трагического величия.
Долго длилась дружба Рикю с тайкё Хидэёси, и великий воин высоко ценил великого мастера, но дружба с тираном всегда опасная честь. То был век обыденного вероломства, даже близкие родственники не доверяли друг другу. Рикю не относился к раболепным придворным и часто осмеливался спорить со своим свирепым покровителем. Воспользовавшись холодностью, которая иногда возникала в отношениях тайкё и Рикю, враги мастера обвинили его в участии в заговоре с целью отравить тирана. Хидэёси нашептали, что смертельную дозу яда ему подсыплют в чашку зеленого напитка, который приготовит чайный мастер. Это было достаточным основанием для немедленной казни, и можно было не взывать о пощаде к разгневанному правителю. Одна привилегия была гарантирована осужденному – почетная смерть от собственной руки.
В день, предназначенный для самопожертвования, Рикю пригласил самых преданных учеников на последнюю чайную церемонию. Скорбно, в назначенное время гости собрались в галерее, а когда посмотрели на садовую дорожку, им показалось, что деревья затрепетали и в шуршании их листьев послышался шепот неприкаянных духов. Как темные стражи врат Аида[39], стояли фонари из серого камня. Из комнаты для чайной церемонии донеслась волна редкостного аромата от благовонных курилен – то было приглашение гостям. Один за другим они вступили в чайную комнату и заняли свои места. На почетном месте висел свиток с изречением монаха из древних времен о мимолетности всего земного. Пел чайник, стоявший на огне, и звуки его напоминали стрекот цикад, оплакивающих уходящее лето. Вскоре в комнате появился хозяин. Каждому гостю подали чай, и все осушали чашки по очереди, последним был хозяин. В соответствии с установленными правилами, главный гость теперь попросил разрешения осмотреть предметы, которые использовались в чайной церемонии. Рикю разложил их все, включая свиток, перед гостями. После того как они выразили свое восхищение их красотой, хозяин преподнес каждому из гостей какой-то предмет в качестве памятного подарка, оставив себе лишь свою чашку. «Ее больше никогда не осквернит прикосновение губ беды, только человек будет пользоваться ей», – сказал мастер и разбил сосуд на множество осколков.
Церемония закончилась; с трудом сдерживая слезы, гости в последний раз попрощались и покинули комнату. Лишь один, самый близкий и дорогой, друг по просьбе хозяина остался, чтобы стать свидетелем конца. Рикю снял церемониальное облачение и аккуратно сложил на циновку. Под ним оказался безупречно белый халат
