Книга Я пытаюсь восстановить черты - Антонина Пирожкова

А за день до нашего возвращения в Москву в парижском метро у меня произошло приключение. Спустившись по бесконечным лестницам и увидев стоящий на платформе поезд, мы с Лидой поторопились в последний вагон. Лида вошла в двери вагона, а я сделала привычный для меня шаг, каким я обычно входила в вагон московского метро, и провалилась в щель между платформой и поездом обеими ногами, сев при этом на платформу. В том месте, где я входила в поезд, край платформы загибался, в то время как вагоны стояли по прямой. Какой-то молодой человек вместе с Лидой выскочил из вагона, нажав предварительно кнопку остановки поезда. Для того чтобы вытащить из отверстия ноги, мне пришлось переместиться ближе к краю платформы, а потом лечь на спину. Только таким образом мне удалось вытащить сначала одну, а потом и другую ногу. Лида с молодым человеком поставили меня на ноги, и мы с дочерью сели на скамью. Я поняла, что кости мои целы, — стоять и ходить я могла, ничего не болело, но кожа на правой ноге выше щиколотки была содрана сантиметра на четыре. Мы с Лидой сели на следующий поезд, доехали до нашей станции и пешком дошли до гостиницы. Шла я спокойно, только побаливала ссадина на ноге. На всякий случай в последний наш день в Париже я решила не выходить из гостиницы, тем более что наши парижские знакомые должны были прийти с нами прощаться.

Германия и Италия, 1992 год

В мае 1990 года, по рекомендации немецкого издателя Бабеля Кати Вагенбах, ко мне обратились из Германии устроители выставки «Образ жизни евреев» с приглашением приехать на выставку и предоставить в качестве экспонатов подлинные рукописи И. Э. Бабеля. Немецкая фирма, специализирующаяся по доставке ценных материалов «от дверей до дверей», осуществила перевозку в Берлин дневника Бабеля 1920 года. А в январе 1992 года я с Лидой поехала на выставку в Берлин. Ехали поездом, на вокзале в Берлине нас встретил директор выставки, с которым я встречалась в Москве.

Прибытие наше в Берлин началось с того, что у нас пропали чемоданы. Оказалось, что директор выставки договорился, чтобы чемоданы нам привезли со следующей станции прямо в гостиницу, где для нас были заказаны два отдельных номера. Так оно и произошло. Приехав в гостиницу, мы разошлись по комнатам, и я обнаружила у себя накрытый салфеткой круглый, как калач, фруктовый рождественский кекс. Очевидно, это был дар Кати Вагенбах. Мы заварили собственный чай и вкусно поужинали.

На следующее утро директор зашел за нами и проводил на выставку. Я захотела прежде всего посмотреть, где находится бабелевский дневник. Нас подвели к двум витринам, в которых были расположены наши документы. Вокруг нас собрались люди, так что сопровождающих во время осмотра у нас было много. Мы договорились с директором, что он снова зайдет за нами после обеда, чтобы мы могли досмотреть экспозицию.

Вечером Катя Вагенбах захотела, чтобы мы ужинали у нее. На ужин пришел и переводчик произведений Бабеля на немецкий язык Питер Урбан. А на следующий день устроители выставки Катя и Питер отвезли нас на вокзал, где нас уже ждал поезд Берлин — Москва.

В сентябре того же года я побывала в Италии по приглашению переводчика произведений Бабеля на итальянский язык Джанлоренцо Пачини. Он встретил нас с Лидой в аэропорту в Риме. В римской его квартире в это время шел ремонт, и нам предстояла поездка в городок Итри, где у Джанлоренцо был дом неподалеку от побережья. Но перед этим Джанлоренцо повозил нас на машине по Риму.

Городок Итри находится за 125–130 километров от Рима. Туда ведет великолепная дорога. По одной стороне — пинии, по другой — виноградники. Большая часть этой дороги пролегала здесь с древних времен. По пути нам все время попадались захоронения знатных людей Рима — надгробия в виде арки или стенки с надписями и даже с изображениями. Встречались нам и скульптурные надгробия: запомнилась мраморная женская статуя без головы. Статуи и сосуды разворовывали сами итальянцы, чтобы продать их иностранцам. О древнем римском обычае хоронить знатных людей вдоль дороги я до тех пор не знала.

Дом Джанлоренцо находился немного вдалеке от Итри, на горе в восьми километрах от моря. Местность кругом была гористая; мы находились на высоте семисот метров над уровнем моря. Вокруг дома — сад и дикие деревья, но за фруктовым садом никто не ухаживал, и он не плодоносил за исключением инжира. Сам дом был двухэтажным, под домом — гараж. Мы с Лидой поселились на первом этаже в комнате с круглым окном, выходившим в сад.

Через несколько дней мне удалось осмотреть сам городок Итри. Джанлоренцо прокатил нас по всему городку, в котором было множество древних построек. Во время войны Итри подвергся большим разрушениям от американских бомбежек. В гористой местности Итри скрывались фашистские воинские части и боеприпасы, и их жестоко бомбили.

Городок жил полнокровной жизнью: на тротуарах масса народа. Люди гуляли, сидели за столиками кафе, пили, играли в карты. На улицах — множество для такого небольшого городка машин.

Неподалеку от Итри, по пути в другой приморский город, Гаэта, у самой дороги стоит гробница Цицерона. Поставлена она на том самом месте, где убили великого оратора. В Италии имя это произносится «Чичероне», хотя никто не знает точно, как его произносили в древности. По словам Джанлоренцо, могло оно звучать и так: «Кикероне». Возле дороги за изгородью высится круглая сужающаяся кверху башня с несколькими небольшими окнами. Очевидно, в древности у нее был или купол, или другие какие-то перекрытия, но со временем они разрушились, и из самих стен теперь растут маленькие деревья. После осмотра памятника мы поехали в Гаэту. К ней вдоль берега моря вела длинная набережная, широкая, с чередой фонарей, разделяющих двухполосную дорогу. Вдоль нее — огромный детский парк с аттракционами, весь освещенный разноцветными огнями. А на набережной продавалась свежая рыба.

Совершили мы и поездку в сторону Неаполя. По дороге посмотрели пещеру Сивиллы. По преданиям, в ней она жила и предсказывала будущее. Предсказания свои она записывала на листьях деревьев — по слову на каждом листке. Отворив дверь пещеры, Сивилла клала эти листья за дверь в порядке написанного. Но ветер часто перемешивал листки, и справляющийся о своем будущем долго ломал голову, пытаясь разгадать предсказание.

От пещеры мы доехали до кратера вулкана Сольфатара. Слышался звук, как от кипящего котла, сильно пахло серой. Кратер вулкана окружен был железной решеткой, он слегка дымился, но через решетку лавы видно не было. От вулкана поехали в Неаполь. По дороге Джанлоренцо заявил, что город неинтересен, что смотреть там нечего и что он покажет нам что-нибудь получше. Но по Неаполю мы все же проехали, сначала по набережной, потом по главной улице и площади, а потом мимо острова Капри, где в ресторане в 1933 году во время встречи с Бабелем плакал Горький. (Упоминание об этом сохранилось в одном из писем Бабеля.)[58] На острове Капри видна огромная крепость, которая пребывает в гораздо лучшем состоянии, чем другие древнеримские крепости. Быть может, ее отреставрировали. Осмотрев снаружи королевский дворец, мы отправились в Помпеи.