Книга Искушение - Трейси Вульфф

– Знаю. Поэтому ты и должна послушать меня. Я оставил всю мою магическую силу внутри тебя, так что…

– Ты оставил свою магическую силу внутри меня? Почему? А как мне избавиться от нее?

– Потом я приму ее обратно, я просто на время одалживаю ее тебе. Ты проводник, помнишь? Ты проводишь магическую силу, направляешь ее, и я отдал тебе свою, чтобы ты направила ее, куда надо.

– Одалживаешь ее мне? – Я смотрю на него так, будто у него выросла вторая голова. – Что это значит?

Он ухмыляется, но в глазах его читается нежность, понять которую я не могу.

– Это значит, что сейчас я смертен.

– Что? – Меня охватывает ужас. – Ты же говорил, что нам нельзя делать это с тобой. Что это разрушит все. Мы решили…

– Не бери в голову. Я знаю моих родителей. Они наверняка сделали так, чтобы ты ни при каких обстоятельствах не смогла пройти это Испытание в одиночку. Не забывай, они планировали его для тебя и Джексона, так что выдержать его было бы почти невозможно, если бы вас было двое. А для тебя одной… – Он качает головой. – Поэтому-то у тебя и нет выбора. Ты должна взять мою силу.

– Но ведь это делает тебя беззащитным, не так ли? Я хочу сказать, что раз ты смертен, они могут причинить вред и тебе.

Он пожимает плечами.

– Не беспокойся обо мне. Они и без того сделали со мной все, что только можно, – особенно мой отец.

Он не вдается в детали, а я не спрашиваю – для этого нет времени, – но у меня опять разрывается сердце от этого признания, это лишний раз напоминает мне, как ужасны их с Джексоном родители.

– Забери свою магическую силу обратно, – говорю я. – Если они узнают, что ты здесь и что ты утратил свою магическую силу…

– Они не узнают, – перебивает меня он, говоря со своим британским акцентом, и тон его напряжен и нетерпелив. – К тому же тебе грозит куда большая опасность. Рядом с тобой не будет твоей пары, так что без помощи тебе не обойтись. Поэтому я запрятал свою силу глубоко, чтобы Круг не смог узнать, что она там, в тебе, если только им не придет в голову прошерстить все твои воспоминания.

Может быть, дело в том вихре, который только что бушевал вокруг меня, но его слова кажутся мне лишенными смысла.

– Как это? Нельзя же закладывать что-то новое в воспоминания.

Он бросает на меня взгляд, говорящий, что хотя я и не могу делать такие вещи, ему это вполне по плечу.

– Когда ты использовала все это волшебство, чтобы сотворить меня заново, я решил оставить свою магическую силу в том твоем воспоминании, которое нравится мне больше всего. В том, где в детстве твои родители учат тебя кататься на велосипеде. Помнишь? Ты тогда упала и ободрала коленку, и твой отец сказал, что это не страшно. И что завтра ты попробуешь еще раз.

Я киваю, потому что помню, как это было. У меня это тоже одно из любимых воспоминаний, и я прокручиваю его всякий раз, когда мне нужно сделать что-то трудное… и всякий раз, когда мне недостает моих родителей.

– Моя мать сказала ему, что я справлюсь. Она сказала нам обоим, что я справлюсь.

– Да, а потом она улыбнулась тебе, и в ее улыбке было столько любви и столько уверенности…

– Что я поставила мой велосипед на колеса, отряхнула гравий с коленок и весь путь до дома проехала сама.

– Точно. А она всю дорогу бежала рядом, страхуя тебя. – В его взгляде светится мягкость. – Но ее помощь понадобилась тебе только один раз.

– Да, когда я заехала в колею на тротуаре и мой велосипед начал вилять. Она схватилась за седло и несколько секунд придерживала его, пока я не выправила курс.

– Поэтому я и спрятал мою магическую силу в ее улыбке. Чтобы ты знала, что я, как и она, верю в тебя. И считаю, что ты можешь это сделать. И, хотя меня не будет на поле и я не смогу подхватить тебя, если ты упадешь, это вовсе не значит, что я не поддерживаю тебя.

Не знаю, что мне следует на это сказать, что я могу сказать ему. Это самый самоотверженный поступок, который кто-либо когда-либо совершал ради меня, и я не знаю, что и думать.

– Хадсон…

– Не сейчас, – перебивает меня он. – Тебе надо идти. Но помни: моя магическая сила будет при тебе, когда она понадобится. Только будь осторожна, ведь твои раны заживают не так быстро, как мои, и физически ты не так сильна, так что ты сможешь использовать мою магическую силу только раз, иначе это полностью истощит тебя. Ты поймешь, когда надо будет использовать ее. Не забывай – один раз. – Он испытующе смотрит на меня. – Ты поняла?

Ничего я не поняла. Я так растеряна, что мой мозг уподобился коробке конфетти – множество разных кусочков в ограниченном пространстве, но связи между ними нет никакой. Однако я не могу этого сказать и потому просто киваю:

– Да. Поняла.

– Отлично. А теперь иди на поле и покажи моему отцу, что может сделать одна-единственная горгулья.

Глава 112. В полдень правосудие свершится само собой

Я подхожу к игровому полю, ища внутри себя платиновую нить и чувствуя, что душа у меня уходит в пятки. Когда вместе со мной на поле была моя команда, я могла превращаться в горгулью без проблем, теперь же, когда я тут одна и все пялятся на меня, делать это неловко.

Но другого выбора у меня нет. И я превращаюсь в горгулью на глазах у тех, кто хочет на это смотреть.

То есть у всех. Ведь все желают поглазеть на новое магическое существо.

Это всего лишь еще одно унижение в длинной череде унижений, которые я претерпела от сверхъестественных существ за последние пять месяцев, и я не позволю ему лишить меня силы духа. Тем более что любопытные взгляды тех, кто хочет посмотреть, как я превращаюсь в горгулью, словно у них есть на это полное право, – это самая мелкая из моих проблем. А самая большая – это придумать, как мне обойтись без Джексона рядом со мной и Хадсона в моей голове.

Я приближаюсь к воротам, ведущим на поле, чувствуя, что все глазеют на меня. Мне становится все более неуютно, и я понимаю, как привыкла рассчитывать на Джексона – и на Хадсона – за то время, которое я провела в Кэтмире.

Джексон вел себя так, словно Кэтмир принадлежит ему, так что мне было нетрудно смириться с назойливыми взглядами окружающих и принимать их как должное. А Хадсону просто было плевать на всех остальных, так что и мне было плевать, что они на меня смотрят и что-то там обо мне думают.

Но теперь я сама по себе. Рядом нет Джексона, чтобы поддерживать меня, нет Хадсона, чтобы дерзить и одновременно шокировать и смешить меня. Я одна, а против меня целая толпа, и все они хотят, чтобы я потерпела поражение.

Однако я не доставлю им такого удовольствия.

Закрыв глаза, я делаю глубокий вдох и на мгновение – только на мгновение – притворяюсь перед самой собой, что все будет хорошо. Что я уйду с этого поля целой и невредимой. Это приятная картина, и я выпускаю ее образ во вселенную надо мной.