Книга Искушение - Трейси Вульфф

Закрыв глаза, я делаю глубокий вдох, затем вхожу в круг – и сразу же понимаю, о чем толковала Кровопускательница. Я чувствую – что-то происходит. Воздух заполняется электричеством, по телу бегут мурашки, кожу начинает покалывать. Я чувствую стеснение в груди, мне становится трудно дышать, и мне кажется, что я вот-вот потеряю сознание.

– Выйди из круга, Грейс! – кричит Хадсон, и в голосе его звучит паника.

Но уже поздно. Я никуда не пойду – я не могу идти. Электричество, пронизывающее воздух вокруг меня, становится сильнее, и земля под моими ногами начинает вибрировать.

В толпе слышатся крики, и тут я понимаю, что все это чувствую не я одна. Земля под стадионом дрожит.

Испугавшись, я начинаю пятиться и едва не выхожу из круга, как меня и просил Хадсон, но электричество держит меня, не дает мне сбежать. Оно бьет меня и заталкивает внутрь.

Не стану врать, мне немного страшно. Я никогда не чувствовала ничего подобного – даже тогда, в подземелье, когда Лия вызвала черный удушливый дым, который едва не убил Джексона и меня.

Но сейчас у меня нет времени беспокоиться из-за своих чувств – колени подгибаются, земля уже не просто дрожит, а ходит ходуном, и я раскидываю руки в попытке удержать равновесие.

– Джексон! – зову я, но не получаю ответа. И, тем не менее, я оборачиваюсь, уверенная, что он каким-то образом все-таки сумел добраться сюда – потому что больше я не знаю никого, кто мог бы заставить землю так трястись.

Но проход за моей спиной пуст.

Кроме меня, тут никого нет.

Звучит еще один звонок – до начала игры осталось пять минут, – и я понимаю, что нельзя терять время. Сейчас или никогда. Я опускаю взгляд, смотрю на круг – и потрясенно втягиваю в себя воздух, потому что четыре предмета больше не лежат на полу: они парят на высоте примерно в три фута. И не только парят, но и светятся и к тому же вибрируют так сильно, что вместе с ними вибрирует сам воздух.

Земля сотрясается еще более неистово, и я жду, что сейчас что-то произойдет, жду, что рядом со мной вдруг покажется Хадсон. Но я все еще чувствую его в моей голове, он даже сейчас продолжает твердить, чтобы я прекратила это безумие, пока не поздно.

Но он определенно отстал от жизни – сама я еще две минуты назад поняла, что поезд уже ушел.

Кровопускательница сказала мне, что, когда придет время, я сама пойму, что надо делать, но пока что я этого не поняла. Мне ясно только одно: если на меня в ближайшее время не снизойдет какое-нибудь мистическое озарение, то от этой тряски рассыплется весь стадион – и похоронит под собой и Хадсона, и меня.

Теперь магические предметы кружатся вокруг меня, словно некий сверхъестественный обруч. Я опять ломаю голову, пытаясь сообразить, что надо делать, но ничего не могу придумать.

Во всяком случае, до тех пор, пока кровяной камень наконец не останавливается прямо передо мной, светясь все ярче и ярче. Рубиново-красные лучи режут все вокруг на алые ленты, одновременно прекрасные и внушающие ужас. Камень парит так близко, что я могу коснуться его, могу сжать его в кулаке, сохранить.

Кровопускательница была права: сейчас я точно знаю, что надо делать.

Протянув руку, я хватаю камень и сжимаю его в руке. Но его грани оказываются куда острее, чем мне казалось, и, едва мои пальцы касаются его, он глубоко врезается в кожу в центре ладони.

Я вскрикиваю и с болью и страхом смотрю на кровь, вытекающую из пореза. Должно быть, я ошиблась и все испортила. И мне совершенно невдомек, как это можно исправить.

Решив, что лучше всего вернуть кровяной камень в круг вертящихся вокруг меня предметов, я начинаю разжимать ладонь. Но прежде чем я успеваю выпустить камень, остальные три предмета начинают вращаться быстрее, пока не сливаются воедино.

– Грейс! – кричит Хадсон и тянется ко мне, несмотря на то, что он по-прежнему только в моем сознании. – Держись, Грейс! Не отпускай.

Я стараюсь, правда, стараюсь, но я понятия не имею, за что должна держаться в мире, который словно обезумел. Земля под ногами неистово качается, волосы и одежду треплет ветер, а молния обжигает все нервные окончания.

Я захвачена вихрем, который сотворила сама, и я не представляю, что мне нужно сделать, чтобы остановить его. Все это время я продолжаю держать в руке кровяной камень, и его странно острые грани врезаются в ладонь. Капли моей крови тоже втягиваются в вихрь, и, возможно, это – самая жуткая часть действа.

Я хочу отпустить камень, но голос внутри меня – голос Неубиваемого Зверя или чего-то еще более древнего, точно я не знаю – твердит, что надо подержать его еще какое-то время. И я держу его, хотя мир вокруг меня сошел с ума.

А затем так же внезапно, как все началось, кровяной камень вдруг раскалывается в моей руке пополам, и все прекращается. Ветер, землетрясение, электричество, вращающиеся магические предметы – все это разом исчезает.

И я чувствую внутри толчок – но это не похоже на то, что я ощущала, когда порвались узы сопряжения с Джексоном. На этот раз сердце не рвется в клочья – наоборот, что-то встает на место.

Несколько секунд я стою, застыв, я не могу ни двигаться, ни дышать, ни даже думать. Но затем понимаю, что все закончилось, действительно закончилось, и закрываю глаза. Я роняю кровяной камень на пол и дышу, просто дышу. До меня наконец доходит – то, что я чувствую сейчас, это пустота, потому что Хадсон исчез.

Глава 111. Кое-что новенькое по части опьянения властью

В моей голове больше не звучит его голос, полный сарказма, больше не чувствуется его настороженность – там остались только мои собственные мысли и воспоминания.

Хадсона там больше нет.

Я поворачиваюсь, кричу:

– Хадсон… – И замираю, потому что вот он, он стоит здесь, передо мной.

Все те же брюки «Армани» и темно-красная шелковая рубашка.

Все те же короткие волосы.

Все те же блестящие голубые глаза.

Только улыбка его изменилась – вместо саркастической она стала нерешительной и почти незаметной.

О, и его запах. Мне незнаком его запах. Как этот парень месяцами жил в моей голове, а я и понятия не имела, что от него пахнет вот так?

Пахнет имбирем, сандаловым деревом, теплой амброй… и уверенностью в себе. От него исходит аромат уверенности в себе.

– Привет, Грейс. – Он машет мне рукой.

– Хадсон. Ты… – Я замолкаю, не зная, что мне сказать ему теперь, когда он стоит передо мной, теперь, когда я вижу его вживую.

– Послушай меня, Грейс. Времени уже нет. – Он оборачивается и смотрит на стадион, на котором уже затихли крики. Король пытается успокоить всех и объявляет в громкоговоритель, что Испытание начнется через две минуты… если Грейс Фостер явится на арену.

– Мне надо идти, – отвечаю я Хадсону, потому что нетерпение, которое все это время звучало в его голосе, в полной мере передалось и мне.