Книга Че Гевара. Важна только Революция - Джон Ли Андерсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда в конце августа пересмотренный проект был готов, Фидель не стал снова отправлять Рауля в СССР. Он послал туда Че, а вместе с ним Эмилио Арагонеса, старого товарища по «Движению 26 июля», а теперь одного из ближайших своих помощников. 30 августа произошла их встреча с Хрущевым, на его летней даче в Крыму. Хрущев согласился с изменениями, внесенными в текст договора, называвшегося «Договор между правительством Республики Куба и Союзом Советских Социалистических Республик о военном сотрудничестве для защиты национальной территории Кубы в случае агрессии». Однако он не стал сразу его подписывать, сказав, что сделает это, когда через несколько месяцев приедет на Кубу.
Видимо беспокоясь, не хитрит ли советское руководство, Че стал требовать, чтобы о соглашении было открыто объявлено, но Хрущев отказался, настаивая, что пока оно должно оставаться в секрете. Тогда Че и Арагонес снова задали мучивший Фиделя вопрос о том, что будет, если американцы узнают обо всем раньше времени. Как впоследствии рассказывал Арагонес, Хрущев постарался успокоить их примерно так же, как и Рауля: «Не надо волноваться, трудностей с США не возникнет. А если возникнут, мы отправим Балтийский флот».
Арагонес вспоминал, что, услышав это, они с Че «переглянулись, подняв брови». Конечно, Хрущев их не убедил, но у них не было иного выбора, как поверить ему на слово.
Тем временем американская разведка, научившаяся острым взглядом следить за перемещениями Че, пристально наблюдала за тем, как проходит его поездка в СССР. 31 августа агентами ЦРУ была отправлена телеграмма, в которой говорилось, что состав делегации, отправившейся в СССР, «указывает на то, что визит кубинцев, возможно, имеет более широкие задачи, чем официально объявленное обсуждение промышленных вопросов. Гевару сопровождает Эмилио Арагонес, совершенно точно не имеющий образования и опыта работы в сфере экономики и промышленности».
К 6 сентября, когда Че вернулся в Гавану, развертывание советских военных сил на Кубе было уже замечено. Американские самолеты-разведчики «Ю-2» обнаружили места размещения ракетных батарей и ракетные установки береговой обороны. Советники заверили Кеннеди, что оружие не представляет угрозы национальной безопасности США, однако присутствие ракет — тревожный знак, который нельзя оставлять без внимания.
Новые фотографии, предоставленные разведкой, позволяли предполагать, что идет строительство базы подводных лодок. Кеннеди выступил с открытым заявлением, в котором говорилось, что США обнаружили на Кубе не только ракеты, но и большое количество советских военных. Он признал, что у Соединенных Штатов нет сведений о присутствии на Кубе боевых подразделений и ракет класса «земля-земля», но предупредил, что, если они там есть, «серьезнейших проблем» не избежать.
На следующий день Кеннеди обратился с просьбой к Конгрессу дать согласие на призыв ста пятидесяти тысяч резервистов. Соединенные Штаты объявили о намерении провести военные учения в Карибском море в середине октября, и Куба заявила, что это свидетельствует о намерении напасть на ее территорию.
Напряжение росло с каждым днем, становились известны все новые подробности действий СССР по наращиванию на Кубе вооружений, поток обвинений со стороны США не прекращался. 9 сентября американская разведка зафиксировала слова, сказанные Че на приеме в бразильском посольстве в Гаване. В беседе с журналистом Гевара назвал оказание Советским Союзом военной помощи Кубе «историческим событием», возвещающим переворот в отношениях Востока и Запада. В одной из секретных телеграмм его слова были переданы так: «Соединенным Штатам остается только сдаться». А в завершение говорилось: «Судя по всему, Че считает предоставление Кубе советской военной помощи шагом величайшей важности».
Вскоре США и остальной мир узнают, что так оно и было. Через несколько недель договор, заключенный при участии Че, поставит мир на грань ядерной войны.
Водораздел
Кровь людей — это наше самое священное сокровище, но мы вынуждены расходовать его для того, чтобы спасти кровь большего количества людей в будущем.
Однажды я взошел на вершину горы с ружьем в руке и почувствовал нечто, чего никогда не знал ранее — я почувствовал себя таким сильным! Я испытывал прекрасное чувство свободы, и я сказал себе: «У нас все получится!»
I
В декабре 1961 г. Хулио Роберто Касерес (Патохо), молодой гватемальский друг и протеже Че, тайно выехал с Кубы на родину с твердой целью организовать там партизанское движение под марксистскими знаменами. Че всегда по-братски относился к несколько углубленному в себя Патохо. Более того, последние три года тот жил в одном доме с Че и Алейдой.
Возвращение Патохо в Гватемалу произошло в тот момент, когда в стране сложились все условия для начала революции. Недавние выборы в парламент сопровождались массовыми фальсификациями. Затем, в конце января 1962 г., был убит глава тайной полиции при президенте Идигорасе Фуэнтесе, и двумя неделями позже произошли первые нападения на военные посты близ Пуэрто-Барриос, осуществленные партизанами под командованием Йона Сосы и Турсиоса Лимы. Назвав свою группировку «Партизанским движением имени Алехандро де Леона и 13 ноября» — в память о дате их первого, неудавшегося восстания и о погибшем товарище, — повстанцы провозгласили свои цели в февральском воззвании к восстанию против «тирании» в Гватемале и восстановлению демократии в стране.
В марте 1962 г., всего через четыре месяца после отбытия Патохо, Че получил известие, что его друг погиб в бою. Гевара составил некролог, который был опубликован в «Верде оливо» в августе. Коротко описав жизнь Патохо и историю их отношений — как они жили и работали вместе, еще будучи фотокорреспондентами в Мехико, как Патохо хотел присоединиться к бойцам «Гранмы», но так и не попал на ее борт, как затем он приехал на Кубу, чтобы принести пользу революции, — Че писал:
«После того как он прибыл на Кубу, мы почти все время жили под одной крышей… но между нами не было былой близости, и я заподозрил, что Патохо вынашивает какие-то замыслы, только увидев, что он изучает один из языков индейцев его родины. Однажды Патохо сказал, что уезжает, что ему пришло время отдать свой долг…
Со временем пришла весть о его гибели… И не только его, но и целой группы товарищей, бывших с ним, но неизвестных мне лично. И снова — этот горький вкус поражения…
И снова молодая кровь увлажнила плодородные почвы Америки, чтобы сделать возможной свободу. Очередная битва проиграна; нам нужно время, чтобы оплакать наших павших товарищей, пока мы точим свои мачете…
Наши общие друзья в Мексике передали мне стихи, записанные Патохо в дневнике. Это последние стихи революционера; также это песнь любви к революции, к родине, к женщине. К женщине, которую Патохо знал и любил на Кубе, обращены эти последние призывные его строки:
