Книга Мушкетер и фея - Владислав Крапивин

— Тихо ты, шашлык несчастный! — прошипел Джонни и зажмурился. А когда открыл глаза, в сарайчике стало темнее. Сначала Джонни решил, что от страха потемнело в глазах. Но оказалось, не от этого. Джонни оглянулся и увидел, что полуоткрытую дверь загораживает Газетыч.

Несколько секунд похититель и хозяин молча смотрели друг на друга. Потом Газетыч укоризненно спросил:

— Значит, этому вас учат в школе? Свиней воровать?

После таких слов Газетыч закрыл тяжелую дверь. Он закрыл ее по-особенному: торжественно и зловеще. Сначала дверь заскрипела, будто крепостные ворота, и медленно двинулась с места. Потом, набирая скорость, она завизжала пронзительно и захлопнулась с грохотом и силой. С потолка посыпалась труха. Так, наверно, захлопывались за узниками двери в средневековых темницах. Лязгнул засов. Навалилась тишина. И сумрак. Правда, солнце било в щели и отдушины, но в этот миг внутренность сарая показалась Джонни темной и мрачной, как ночь на кладбище.

Он вздохнул и поморгал, чтобы скорее приучить глаза к сумраку. Потом огляделся.

Путей для бегства не было. В сарае — ни одного окошка. Под потолком светились две квадратные отдушины, но в них пролезла бы только кошка, да и то не очень толстая.

"Скверное дело", — сказал себе Джонни, и, как всегда, от ожидания крупных неприятностей у него стало холодно в желудке.

Зато окаянный Нуф-Нуф был, видимо, счастлив: кончилось его одиночество! Он уже забыл о разбойничьих намерениях Джонни и мечтал о знакомстве. Сначала Нуф-Нуф деликатно похрюкивал в углу. Потом, стуча копытцами по доскам, подошел и потерся боком о Джоннину ногу. Бок был щетинистый и колючий, как ржавая проволочная сетка. Джонни отпихнул Нуф-Нуфа:

— Иди отсюда, джирная балда! На джаркое тебя…

По этим словам вы можете понять, как был расстроен и взвинчен Джонни.

Нуф-Нуф убрался в угол и хрюкал там обиженно и удивленно.

Джонни подошел к двери. Чуть повыше его глаз светилась в доске дырка от сучка. Джонни встал на цыпочки и глянул на волю.

Он увидел, что старик возвращается.

Газетыч направлялся к сараю решительным шагом. На согнутом локте он нес моток веревки. Может быть, он решил повесить Джонни, как пирата, на потолочной балке, может быть, хотел связать его и в таком виде доставить в милицию; а может быть, решил выдрать юного похитителя этой веревкой.

Сами понимаете, что ни один из этих вариантов Джонни не устраивал. Мозги его просто закипели — так лихорадочно искал он путь к избавлению. Но старик приближался, а спасительных мыслей не было. И тогда Джонни понял: выход один — самый простой и рискованный. Он встал в двух шагах от двери и напружинил ноги. Едва Газетыч потянул на себя дверь, как Джонни склонил голову и ринулся в светлую щель.

Газетыча отшатнуло в сторону.

— Стой! — заголосил он. — Стой, бандит, хуже будет!

Но Джонни знал, что хуже не будет. Он несся к забору. оставляя за собой в кустах малины и смородины прямую, как по линеечке, просеку.

Газетыч попытался метнуть ему вслед веревку, как ковбои кидают лассо. Но веревка полетела не туда и опутала Газетычу руки и плечи. А в ноги ему, как тугой мяч, ударился Нуф-Нуф, который вслед за Джонни вырвался на свободу.

Газетыч упал на четвереньки, называя нехорошими словами Нуф-Нуфа, юного грабителя, веревку и весь белый свет.

А Джонни изящно перелетел через забор, промчался по переулку и предстал перед друзьями. Встрепанный, поцарапанный. без мешка, но довольный.

— Ну история! — шумно дыша, сказал он. — Еле ушел. Сквозь джунгли. Как в кино получилось…

Он передохнул и открыл рот, чтобы живописно изложить подробности своего спасения. Его остановил Сережка.

— Где хряк? — холодно спросил он.

— Чего? — удивился Джонни.

— Поросеночек где? — угрожающе-ласковым голосом произнесла Вика. — Где Нуф-Нуф? Ты же клялся, что добудешь.

— Нуф-Нуф! — оскорбился Джонни. — Что б он околел раньше срока! Я и без него-то еле ноги унес от старика. Из-под замка вырвался!

Ища сочувствия, он обвел глазами лица друзей. Лица были сумрачны. Ни капли сострадания не увидел Джонни в ответных взглядах.

— Если бы знали, сами бы пошли, — обронил Стасик Дорин, а Борька добавил с искренним огорчением:

— И мешок посеял, растяпа! Нам теперь за мешок дома отдуваться…

Джонни заморгал.

— Мешок… — горько повторил он. — Тут человек, может, от гибели спасся, а вы… Мешок вам дороже…

Что-то дрогнуло в мрачных лицах. То ли искра жалости мелькнула, то ли проблеск совести. Но Санька Волков, который ни жалостью, ни совестью особенно не страдал, громко заявил:

— На мешок плевать. А где приманку брать для крокодила? Сорвал операцию, да еще в герои лезет, ковбой на палочке.

Джонни опустил плечи. Только сейчас понял: операция по поимке таинственного крокодила и вправду сорвана.

Джонни сгорбился и вздохнул. Он отошел от ребят, вскарабкался по наклонной поленнице на крышу дровяника и сел, свесив ноги. Вид у неудачливого похитителя свиней был очень сокрушенный. Джонни так низко опустил голову, что упавшие вперед волосы защекотали ему колени.

Но сквозь частую сетку волос хитрый Джонни внимательно следил за друзьями. И старательно соображал: не найдется ли способа спасти от провала операцию, а заодно и свой авторитет.

Способ не придумывался. А безжалостный Волков постарался совсем уничтожить бедного Джонни.

— Взять да засунуть самого в колодец! Пусть визжит и хрюкает заместо порося. Чтоб знал в другой раз…

И в этот миг у Джонни вспыхнула восхитительная идея!

Но он не заорал "ура". Не подпрыгнул и не стал аплодировать. Он покачал ногой в крепком еще, но уже потерявшем блеск полуботинке, взмахом головы отбросил назад волосы и задумчиво посмотрел на ребят.

— У меня не получится, — объяснил он миролюбиво. — Я визжать не умею. А вот если Вика… Пусть повизжит, а мы ее запишем вместо Нуф-Нуфа. Помните, как она в овраге визжала?

Саня Волков приоткрыл рот.

Братья Дорины переглянулись.

Сережка с интересом посмотрел сначала на Джонни, а потом на Вику. И никто от удивления не сказал ни слова. Кроме Вики. Вика сказала:

— Я тебя сейчас как стащу на землю, ты у меня сам завизжишь! Как целая свиноферма.

Она попробовала ухватить Джонни, но тот быстренько подобрал ноги.

— Постой… — нерешительно сказал Сережка. — А что… А может, правда?

— Что "правда"? — со сдержанной яростью спросила Вика — Я вам кто? Свинья?

— Ты, конечно, не свинья, — сообщил с высоты Джонни — но сейчас поступаешь по-свински. Тебя все просят, а ты для общего дела повизжать не можешь.