Книга Сто фактов обо мне - Ирина Андрианова

Оказалось, я не одинок. Как обычно, я доедал свои ритуальные пятнадцать пельменей, полив их кетчупом и майонезом, а тут позвонил Подгорбунский.

– Старик, чо делаешь? – оптимистично спросил он.

– Пельмени ем, – ответил я.

– Маркел, а с чем? Я тоже пельмени уважаю!

– У меня личный соус – кетчуп плюс майонез, – довольно ответил я.

– Не ты один этот трэш придумал! – обрадовался Подгорбунский. – Я тоже так люблю: майонез и кетчуп – фыр! – на горячие пельмени!

Я расстроился.

– Чо звонишь? – угрюмо спросил я.

– Просто так! Думаю, дома Маркел или нет?

– Дома, дома, – пробубнил я и дал отбой.

Оставшиеся два пельменя я аккуратно обмазал кетчупом и майонезом и отправил в рот, один за другим. После разговора с Подгорбунским они мне показались не очень вкусными.

40. В 8 ЛЕТ Я МОГ ПОГИБНУТЬ НА ВОКЗАЛЕ, КОТОРЫЙ ВЗОРВАЛИ ПОСЛЕ МОЕГО ОТЪЕЗДА ЧЕРЕЗ 15 МИНУТ

В то лето мы отправились с бабушкой отдыхать на юг.

Бабушка всю зиму уговаривала отца, чтобы он поехал со мной на море. Как заведенная твердила: «Морская вода очень полезна для ребенка! Укрепляет! Оздоравливает! Ты что, забыл, я рассказывала, у меня в подростковом возрасте были ангины, меня пару раз свозили на море, и всё! Никаких болезней!»

В случае со мной речь идет не о болезнях ухо-горла-носа. Я с самого рождения стою на учете у кардиологов, у меня – диагноз по сердцу. И при чем тут взвывы бабушки про ангины, не понимаю.

В общем, отец не смог меня сопровождать, у него вечно работа-работа-работа. Поехала бабушка.

Целый месяц мы провалялись на пляже, ели в кафешках, бродили по местному парку, который напоминал джунгли. Жили в частном секторе – бабушка сняла комнату в бело-синем домике в ста метрах от пляжа. Хозяйкой там была старая женщина с морщинистым лицом и руками как корни. Они были темно-коричневые, в узлах, черно-синих венах, страшные руки, поэтому они мне запали в память. Бабушка с хозяйкой подружилась, много болтала, хозяйка учила бабушку варить соус ткемали из слив. Туда много чего входит, но я запомнил, что обязательна блошиная мята. Если ее нет, получится не то.

По полдня я купался в море. Сначала его боялся, все говорили – полно медуз! Укус медуз смертельный! Потом забыл о медузах, плавал без опаски. Море расслабляет и все время с тобой говорит. У него утробный голос, успокаивающий, только слов не разобрать.

А в конце отдыха мы с большим трудом купили обратные билеты: бабушка ездила на вокзал три раза. Настал день расставания. Провожать нас пришли та старая хозяйка и ее внук. Хозяйка подарила бабушке несколько банок своих домашних заготовок.

Мы отъехали от вокзала. За окном лежало бесконечное море, я сидел и смотрел на него, не мог оторваться, бабушка трещала: «Любуйся, любуйся, неизвестно, когда еще раз попадешь сюда».

Минут через двадцать, может, через полчаса нам позвонил на мобильный внук хозяйки и сообщил про взрыв на вокзале. Там были жертвы, ужас, внук хозяйки и сама хозяйка не пострадали. Помню, бабушка заплакала, обняла меня и долго повторяла, что у нас с ней – сильные ангелы-хранители.

41. Я ИНОГДА ДУМАЮ: «ЧТО С ОТЦОМ НЕ ТАК, ЕСЛИ ОН НЕ ЖЕНИТСЯ И МЫ С НИМ ЖИВЕМ ВДВОЕМ?»

Я не знаю, хотел бы я, чтобы отец влюбился в какую-нибудь женщину и привел ее к нам? Когда я был малышом, это было бы логично. А сейчас мне шестнадцать, и притираться к кому-то, слушаться, жить в одной квартире, наверное, чухня полная. Но все же жаль отца. Получается, он принес себя мне в жертву. Кормил, растил, заботился, я ему вроде как за все это обязан. Иногда я лежу на диване и размышляю, как буду отдавать отцу этот долг. В голову лезут жуткие мысли. Наверное, когда вырасту, а отец состарится, я тоже должен принести себя в жертву. То есть поставить на собственной женитьбе жирный крест. Я не знаю, как это сделаю. Ведь не исключено, что в кого-нибудь влюблюсь.

В последнее время у меня из башки не идет та девушка с дельфином на шее, за которой я следил. Вернее, за ее папашей и матерью. Сморожу глупость, но таких няшек я никогда не видал. У нее тонкая шея, густые волосы по плечам! Посмотреть бы, как та девушка двигается! А то я только фотки поперебирал у Костяна в машине. Летает эта девушка, точняк, такая легкая у нее фигура! И этот дельфин на шнурке. У меня – хорошее зрение. Кажется, я тогда разглядел, что дельфин был сделан из чего-то драгоценного, на фотках он еле заметно блестел.

Не знаю, что меня торкнуло, но я решил найти эту девушку в Инете. Адрес ее, кроме номера квартиры, я знаю, короче, покумекаю, что да как, найду!

42. ОЧЕНЬ РЕДКО ЧЕЛОВЕК СТАНОВИТСЯ МНЕ БЛИЗКИМ

Это правда. Чтобы дружить с кем-то, надо вникать в дела этого человека. А у меня нет желания, сил; понаблюдать со стороны – да, а переживать за другого не умею.

У нас в лицее, в моем классе, есть парень Тим. Он очень хорошо учится. Я уже писал, что общаюсь с Тимом, когда надо узнать домашку.

У меня был шанс стать другом этому Тиму. Он однажды позвонил мне ночью по скайпу, мы долго болтали. Он рассказал, что умеет строить эскимосскую хижину из снега – иглу, его отец научил. Отец Тима, когда был молодым, фанатировал по поводу походов, он и его друзья таскались в сложные маршруты даже зимой. Там и научились строить иглу. Однажды отец Тима с друзьями чуть не поехали в феврале на Северный Урал, чтобы повторить поход студента Игоря Дятлова. Тот вместе с группой погиб в тех местах при загадочных обстоятельствах. Я читал статьи в Инете по этому поводу, хоррор, это случилось в 1959 году. До сих пор тайна не разгадана.

Мать Тима – домохозяйка. Тим любит съедать в день по два килограмма яблок, не меньше, и эти яблоки должны быть порезанными. Так вот Тимова мать всегда усердно режет сынку эти яблоки.

Рассказал мне Тим и о личном. У него была девочка, которая классно целовалась. Готова была делать это везде – в метро, на улице, в «Маке». Один раз, целуясь, он испугался, что его лицо примерзнет к ее лицу.

Тима было интересно послушать. В конце беседы он сказал, что любит гулять в парке по ночам. Около его дома есть парк, и одна сторона парка выходит к ограде психбольницы. Тим предложил: «Пошли прямо сейчас к психбольнице. Я знаю дыру в ограде. Влезем на территорию. Адреналин». Я отказался, он что-то пробурчал, и мы повесили трубки. Нет, это была не ссора. Просто я не захотел разделить адреналин Тима. Мне показалось это бредовым.