Книга Шпионка Гарриет - Луис Фитцью

— Где ты научилась таким словам? — высоко подняла брови миссис Велш.

— Это даже и не слова, они ничего не значат, — сказал мистер Велш. Оба с любопытством смотрели на Гарриет, как на развлекательную передачу по телевидению.

— Не буду, не буду, не буду, — орала девочка. Никто не откликался — тут был какой-то подвох.

— Будешь, дорогая, — спокойно ответила миссис Велш. — Там совсем не так плохо. Просто ты не знакома с этим.

— Я ненавидел танцы, — мистер Велш снова принялся за еду.

— Я знакома, — Гарриет устала стоять и орать. Ей хотелось сесть, но садиться было нельзя. Это походило бы на то, что она сдается. — Я однажды ходила с Эллин, когда у нее ночевала. Там нужно надевать парадное платье, а все мальчишки такие коротышки, и ты чувствуешь себя сущим гиппопотамом, — выпалила она залпом, а слово «гиппопотам» даже прокричала. Мистер Велш рассмеялся:

— Должен признать, весьма верное определение.

— Дорогая, ты растешь, и мальчики тоже растут.

— Я просто не хочу, — каким-то образом Гарриет чувствовала, что теряет почву под ногами.

— Там совсем не так плохо, — повторила миссис Велш и вернулась к своей тарелке.

Это уже было слишком. Ничего не получалось. Они глубоко погрязли в своем самодовольстве. Гарриет набрала в легкие побольше воздуха и снова, как можно громче, заорала:

— Будь я проклята, если пойду туда!

— Хорошо, уже достаточно, — встала миссис Велш. Она была ужасно сердита. — Пойди прополощи рот мылом. Мисс Голли, мисс Голли, можно вас на минутку? — Ответа не последовало, и миссис Велш позвонила в колокольчик, стоящий на столе. Появилась кухарка.

Гарриет окаменела от ужаса. Мылом!

— Позовите сюда мисс Голли, — когда кухарка вышла, мать брезгливо взглянула на Гарриет. — Иди в свою комнату. Мисс Голли скоро к тебе поднимется.

— Но…

— В комнату, — твердо повторила миссис Велш, указывая на дверь.

Чувствуя себя последней идиоткой, Гарриет вышла из столовой. Она поколебалась секунду, не остаться ли внизу и не попытаться ли подслушать под дверью, но это казалось слишком опасным.

Она пошла в свою комнату и стала ждать. Оле-Голли появилась через несколько минут.

— Ну, что там такое со школой танцев? — дружелюбно начала она.

— Я туда не пойду, — кротко проговорила Гарриет. Кричать на Оле-Голли глупо — это она всегда чувствовала. С Оле-Голли у нее никогда не возникало, как с родителями, ощущения, что ее просто не слушают.

— А почему? — с интересом спросила Оле-Голли.

Гарриет на минутку задумалась. Все, пришедшее на ум, было не так уж важно. Дело в том, что мысль о школе танцев почему-то задевала ее чувство собственного достоинства. В конце концов она, торжествуя, выразила свою мысль:

— Шпионы не ходят в школу танцев.

— Совсем наоборот, — возразила Оле-Голли.

— Конечно, не ходят, — грубо ответила девочка.

— Гарриет, — Оле-Голли набрала в легкие побольше воздуха и села, — ты когда-нибудь задумывалась о том, как шпионы учатся?

— Да, они учатся языкам и партизанской войне и всему-всему о стране, если их схватят, они будут знать названия всех старых футбольных команд и все такое прочее.

— Это мальчики, Гарриет. Ты не подумала хорошенько.

Больше всего на свете Гарриет ненавидела, когда Оле-Голли говорила, что она не подумала хорошенько. Хуже мыла во рту.

— О чем ты говоришь? — тихо спросила она.

— Как насчет девочек? Чему они учатся?

— Тому же самому.

— Тому же самому и кое-чему другому. Помнишь телефильм о шпионке, которую звали Мата Хари[9]?

— Да…

— Ну, подумай. Где она шпионила? Там не было никакой партизанской войны, правда? Она ходила на приемы, да? Помнишь ту сцену с генералом — или кто он там был? Она ведь танцевала с ним, помнишь? Как же ты собираешься быть шпионкой, если не умеешь танцевать?

«Должен же быть на это какой-то ответ», — молча размышляла Гарриет, но ничего не могла придумать. Она только громко сказала:

— Гм-гм. — И тут ей пришло в голову: — Мне придется надевать эти дурацкие платья? Я что, не смогу носить шпионскую одежду? В ней куда удобней учиться танцевать. Мы, когда учимся танцевать в школе, надеваем гимнастические костюмы.

— Конечно, нет. Можешь ты себе представить, чтобы Мата Хари танцевала на балу в гимнастическом костюме? Прежде всего, если ты носишь шпионскую одежду, всякий догадается, что ты шпионка, и чего ты добьешься? Нет, ты должна одеваться, как все остальные, тогда у тебя все получится и никто ни о чем не догадается.

— Да, это правда, — Гарриет была ужасно несчастна. Она и впрямь не могла представить себе Мату Хари в гимнастическом костюме.

— Теперь, — Оле-Голли встала, — ты бы лучше спустилась вниз и сказала родителям, что передумала.

— Как мне сказать? — смутилась Гарриет.

— Просто скажи — передумала.

Гарриет решительно встала и промаршировала вниз в столовую. Родители пили кофе. Она встала в дверях и громко провозгласила:

— Я передумала.

Оба недоуменно уставились на нее. Она повернулась и вышла из комнаты. Больше говорить было не о чем. Поднимаясь по ступенькам, она услышала, как отец произнес:

— Ну и дела, мисс Голли просто волшебница. Что бы мы без нее делали?

Гарриет не знала, как сказать Джени о своем поражении, но твердо решила это сделать. Во время завтрака Спорти и Джени сидели и смеялись над новым изданием школьной газеты. У каждого класса средней школы и у старшеклассниц там была своя страница. Ученики младших классов считались еще настолько глупыми, что им своей страницы не полагалось.

— Посмотри, ну просто смешно, — Джени показала на статью Мэрион Хоторн о валяющихся повсюду фантиках от конфет.

— Она это написала, потому что мисс Уайт говорила о фантиках на общем собрании в первый день, — фыркнула Гарриет.

— А о чем еще? У нее не хватит сообразительности придумать свое, — Спорти откусил кусок сваренного вкрутую яйца. Спорти сам готовил свой завтрак и чаще всего ограничивался яйцами.

— Глупо и скучно, — отозвалась Гарриет. — Вот послушайте: "Мы не должны бросать обертки от конфет на землю. Их надо класть в мусорные корзинки, которые приготовлены для этой цели ". Хоть бы придумала чего-нибудь новенькое. Мы это слышим практически каждый день.

— Я бы ее саму положила в мусорную корзинку, — злорадно произнесла Джени.