Книга Ты любишь науку или нет? - Генрих Книжник

— А что, — сказал он, пожав плечами, — правильно выбрала. Ты физиком будешь и красивый к тому же. И хорошо, что ее родичи против тебя: меньше времени будешь на нее тратить. А записки ваши почему бы и не передавать, мне нетрудно. Ладно, с этим ясно, давай о деле. Папа принес книжки, начинаем работать. Нужно будет разобраться в конструкциях разных машин, разработать свою собственную, потом сделать ее, испытать… Ужас сколько работы! — Фуня даже помотал головой.

И началась работа. Машин в книге было много, все они были сложные, разбираться было тяжело, чаще всего просто невозможно: формулы, непонятные слова… А дед опять сидел на своем «объекте». Фунин папа, конечно, объяснял, но как-то слишком быстро и сложно, а когда переспрашивали, отвечал, что этого все равно им пока не понять. В одной из книжек нашли фотографию этого самого генератора Вана Графа, только он назывался Ван-де-Граафа и был не просто большой, а гигантский, величиной с шестиэтажный дом. На высоченных столбах два громадных шара, каждый как комната. А искра между ними — она тоже была на снимке — как настоящая молния: метров тридцать длиной. — Фуня долго рассматривал фотографию, потом вздохнул и сказал с завистью:

— Вот бы нам такой!

— Ха-ха! — отозвался Витик. — Где строить будем? В твоей комнатухе или в павильоне «Космонавтика»?

— Ты что, дурак? — разозлился Фуня. — Маленькую сделаем, но такую же, а не колесную, как в физкабинете. Отец объяснил мне, как она работает. Смотри: здесь, внутри столба, проходит лента, как у транспортера на стройке. Внизу она трется о щетки, набирается из-за этого электричества и несет его наверх, в шар. А там другие щетки собирают с нее это электричество. Оно накапливается в шаре, пока не перестает помещаться, и тогда — искра! Понял? И еще папа сказал, что электричество с ленты нужно снимать внутри шара, я только не понял почему. Вроде бы оно уходит через стенку наружу шара, а внутри не остается ничего, и можно добавлять и добавлять.

Витик тоже не понял этого. Не понял он также, почему щетки внизу наводят электричество, а наверху — забирают. Наверное, щетки разные. Ладно, потом можно будет разобраться. Он смотрел на рисунок, где столбы и шары были изображены разрезанными, чтобы было видно, как они устроены внутри. Крохотные люди лезли по лестницам внутри колонн, смотрели на громадное колесо, по которому бежала лента, что-то делали внутри шаров, стоя на специальных балкончиках.

Витик вдруг представил, как начинает разгоняться колесо, все быстрее скользит лента, шуршат щетки, потрескивает электричество… Люди сбегают по лестницам, выскакивают из генератора, бегут по огромному залу, захлопывают за собой непробиваемые двери, облегченно вздыхают и приникают к толстому стеклу — смотреть. А один остался в шаре! Увлекся работой и не заметил, что все ушли. И вот электричество накапливается, грозно гудит, уже шевелятся волосы на голове, покалывает кожу… Электричества все больше, воздух начинает дрожать и переливаться, а человек…

— Эй, ты что? — услышал Витик Фунин голос, вздрогнул и потряс головой.

— Нет, ничего. А кто вертит ленту?

— В том-то и дело, что мотор. У меня есть маленький моторчик из «Конструктора», подключим к батарейке — и всё. И колесо возьмем оттуда же, ленту найдем, щетки тоже раздобудем, все вместе соберем — и готово. Шары вот только… Но и их где-нибудь достанем. Если любишь науку, ничего не страшно. Ну как, беремся?

— Беремся, — решительно ответил Витик.

Три дня Витик не разлучался с Фуней. В школе он обсуждал с ним генератор, после школы шел к нему и засиживался допоздна. Малька попадалась ему на глаза, но он смотрел на нее, не включаясь, что вот это — Малька. Она ходила притихшая и удивленно, даже растерянно, смотрела на него. На четвертый день Витик нашел на парте под тетрадкой записку, в которой плавным Малькиным почерком было написано:

«Важные новости. Отец Рустема вчера был у нас и о чем-то долго говорил с мамой. Приходи после уроков в парк на известное тебе место. Если увидишь чужого, ко мне не подходи: за нами могут следить».

Подписи не было.

Витик почувствовал раскаяние: за научной работой он забыл Мальку, а у нее опять события и переживания. Надо опять оказать ей поддержку. Но как раз на сегодня назначены самые важные дела. Но ведь у Мальки дела тоже важные… Интересно, зачем приходил к ним отец этого гада жениха?

Витик спрятал записку в карман и сказал, не глядя на Фуню:

— Совсем забыл, я сегодня не могу. Мама велела заехать к бабушке и отвезти ей лекарство, а папа велел…

— Врешь, — сказал Фуня жестким голосом. — К Мальке на свидание побежишь.

— Ты что, прочел записку? — покраснел Витик.

— Конечно, прочел, а что?

— Ну знаешь! — Витик даже растерялся. — Чужие записки читать нехорошо.

— Почему — чужие? Мы же друзья, — пожал плечами Фуня. — А бросать дело из-за девчонки — это хорошо? Ох, чувствовал я, что так оно и случится, ох чувствовал! — Фуня распалялся все больше. — Ты не любишь науку! Пойдем к ней вместе, и ты при мне скажешь ей, что у тебя на нее сейчас нет времени. Пусть ждет, раз хочет выйти замуж за ученого. У деда на дне рождения даже тост поднимали за бабушку, за то, что она всю жизнь умела его ждать, когда он занимался наукой. Вот! А не захочет ждать — не нужна она тебе такая, пусть выходит замуж за этого своего, которого ей мама с папой…

Витик вконец расстроился. С одной стороны, Фуня прав, и опять же лестно, что такой человек, как он, признаёт тебя ученым. С другой — Мальку жалко. Надо же, как в древних легендах: тайны, опасности, недобрые родственники…

А Фуня-то какой суровый! Потому что целеустремленный. Не надо, чтобы он с Малькой разговаривал, тут нужно помягче, поделикатней…

— Лучше я с ней без тебя поговорю, — сказал Витик неуверенно.

— Нет! — отрезал Фуня. — Она заплачет — ты и растаешь, знаю я тебя. Ладно, сделаем так: ты с ней разговаривай, а я спрячусь и, если что, приду на помощь. А сейчас слушай: подходящую резиновую ленту я видел в аптеке. Надо купить и склеить из нее кольцо, вот так… — И Фуня стал рисовать на листке, лежащем между ними на парте.

День был морозный, и Витик утоптал целую полянку, греясь в ожидании Мальки. Мерз ли Фуня в своем укрытии, Витика не интересовало: сам захотел.

Наконец Малька явилась, тепло одетая и довольная, с каким-то сверточком в руке.

«Домой забегала, переоделась и поела, — догадался Витик. — А мы тут, голодные, ждем ее и мерзнем».

Но по-настоящему разозлиться на Мальку не получалось: уж очень она радовалась, сияла вовсю.

— Почему опоздала? — спросил Витик суровым голосом.

— Но ведь надо же было переодеться к свиданию. — Малька даже удивилась. — И бабушка испекла знаешь какие вкусные пирожки с мясом и луком! Я и тебе принесла. — И Малька протянула сверточек Витику.

Страдая, он развернул несколько слоев бумаги. Толстенькие, коричневые, поблескивающие от масла… Горячие. Пять штук. Ситуация становилась совсем сложной: сожрать все на глазах у голодного друга? Невозможно. Подозвать его? Тоже невозможно: Малька смертельно обидится и будет права.