Книга Алло, Люся, это я! - Виктор Коклюшкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ну, я выхожу из-за столба, бабка увидела и говорит: «Какой-то завалящий он, а получше-то нету?»
Петька говорит: «Всех разобрали! Надо было раньше приходить!»
Бабка говорит: «Ну, тогда я до утра подежурю, а утром первая в очереди буду!»
Петька кричит: «Какая еще очередь?!»
Бабка говорит: «За женихами».
Петька помолчал и говорит: «На твое счастье еще один остался!» И – выходит сам! Морда с похмелья опухшая, небритая, страшный как черт! А старушка говорит: «Этот-то получше!» И – цап Петьку под руку. И пошли они из церкви, как новобрачные!
А я подумал: «Слава Богу, что вместо иконы старуху взяли, – теперь хоть Бог не накажет!»
Недавно говорю своей собачке: «Все-то ты понимаешь, а сказать – не можешь!» Вдруг она говорит: «Могу!» Я обалдел. А она говорит: «Ну что ты на меня уставился, ты на себя посмотри!»
Я глянул в зеркало, говорю: «Почему у меня синяк?»
Она говорит: «Потому что ты вчера у милиционера хотел узнать, который час!»
Я говорю: «Что ж в этом такого?»
Альма говорит: «Ничего, но ты его полчаса спрашивал и обращался к нему: “Дорогая моя”»
Я говорю: «А куда мы вчера ходили?»
Она говорит: «Ты меня гулять вывел, а сам ногу у столбиков поднимал».
Я говорю: «Не помню».
Она говорит: «Ты не помнишь, а соседский ротвейлер теперь заикается. А дворняжки, наоборот, за тобой вчера бегали, думали, что ты их вожак!»
Я говорю: «Да ты сама дворняжка!»
Альма говорит: «Не хами, я в прошлой жизни была княгиней!»
Я говорю: «А кем был я?»
Она говорит: «На конюшне у меня служил!»
Я говорю: «Конюхом?»
Она говорит: «Шариком!»
Я говорю: «Кстати, мне вчера никто не звонил?»
Она говорит: «Звонили из дурдома, спрашивали: почему не заходишь?!»
Я говорю: «А если серьезно?»
Альма говорит: «Серьезно… тебя из собаки превратили в человека, а вчера кто-то крикнул: “Козел!” – ты обернулся!»
Я говорю: «Потому что я вежливый!»
Альма говорит: «Конечно, вежливый… вчера старушку через дорогу перевел, хотя ей нужно было в другую сторону!»
Я говорю: «Я думал – в ту».
«А о чем ты думал, когда дал мне понюхать 10 рублей и оказал: “Ищи”!?»
Я говорю: «Я хотел пойти в театр».
Альма говорит: «Театрал… ты бы хоть раз в церковь сходил!»
Я говорю: «Я дома молюсь».
Она говорит: «Знаем мы твои молитвы: “Господи, дай опохмелиться, а то умру!”»
Я говорю: «А у кого мне еще просить?! Жену попросил принести бутылку пива, ее уже два года нет!»
Альма говорит: «Бабник хренов! Вчера пригласил одну к себе, а когда она согласилась – сам убежал!»
Я говорю: «Мне показалось, что я дома утюг не выключил».
Альма говорит: «Как ты мог его не выключить, если ты его в своей жизни ни разу не включал?! Люди, глядя на тебя, думают, что это куча мусора идет!»
Я говорю: «Не преувеличивай»
Она говорит: «Ну, тогда кучка! А ведь ты человек с высшим образованием!»
Я говорю: «Ну и что… Кстати, ты не помнишь, у кого я вчера занимал?»
Альма говорит: «Конечно, помню! Полчаса стоял у памятника Пушкину и обещал, что отдашь!»
Я говорю: «Ну и что?»
Альма говорит: «Ничего! Он сказал, что ты у него уже пять раз занимал и не отдаешь!»
Я говорю: «Он меня с кем-то перепутал».
Альма говорит: «Это ты перепутал: вчера пришел участковый, а ты говоришь: “Товарищ генерал! Войска для парада построены!” И показываешь на меня!»
Я говорю: «Врешь!»
Альма говорит: «Сукой буду!»
Тут зазвонил телефон. Я снял трубку, гордо говорю: «Человек слушает!»
Женский голос говорит: «Опять напился!»
Тут я все понял, хотел прогнать Альму, а потом подумал: «Что с нее взять, одно слово – собака!»
В прошлую субботу Николай Петрович встретил своего приятеля Сергея Ивановича. Они, как известно, живут в одном доме, но с работы возвращаются с разницей в 15 минут и поэтому видятся в год раз пять-шесть, изредка – семь.
Сергей Иванович стоял на улице у столба и читал какое-то объявление.
– Ты что – меняться надумал? – строго спросил Николай Петрович.
– Ну что ты! – смутился Сергей Иванович. – Просто вот… собаку хочу купить.
– Собаки бывают разные, – глубокомысленно поведал Николай Петрович. – Бывают которые для охоты, а бывают – кусаются.
– Ну, ты меня знаешь, – сказал Сергей Иванович, – я этого не потерплю! Чуть что, сразу: «К ноге! На место!»
– Ты так командуешь, – сказал Николай Петрович, – что тебя ни одна собака не послушает. Ты командуешь, ну… ну… извини, конечно, ну… как все равно взаймы просишь! Ты командуй уверенно: «На мес-то!» Чтоб она тебя уважала. Ну-ка, попробуй.
– Да как-то неудобно, так вот ни с того ни с сего, – сказал Сергей Иванович.
– А когда будет с того с сего – ты не сумеешь, – убежденно произнес Николай Петрович. – Ну-ка, давай, давай смелее!
– Ко мне! – крикнул Сергей Иванович.
– Не, не пойдет, – уверенно определил Николай Петрович. – В твоем голосе не чувствуется уверенности в своем праве на команду.
– Как это не чувствуется? – обиделся Сергей Иванович. – Вот, слушай внимательно, я еще раз крикну: «Ко мне! Ко мне!»
– Знаешь что, – сказал, подумав, Николай Петрович. – Ты только не обижайся, но я скажу правду.
– Говори, – разрешил Сергей Иванович.
– Эта собака тебя не любит, – сказал Николай Петрович.
– Почему?! – опешил Сергей Иванович.
– Потому что собака – друг человека, а ты: «Ко мне, ко мне!» – передразнил Николай Петрович. – Ни ласки, ни теплоты в голосе – одно желание покомандовать, власть свою показать. Ты уж извини, что я вот так правду в глаза…
– Может быть, сахару ей дать? – предложил Сергей Иванович.
– Чтобы зубы у нее болели? Вот поэтому я и говорю: не лю-бит! – сокрушенно вздохнул Николай Петрович. – Они, животные, ведь все-е чувствуют.
