Книга «Работа мечты». За кулисами индустрии моды - Джулия Менситьери

важной статьей дохода для города Парижа.

Но столичный образ роскоши и пышности, созданный благодаря моде и, в частности, высокой моде, сохраняется за Парижем и в остальное время, помимо тех четырех недель в году, когда проходят показы. Имидж Парижа как столицы моды, роскоши и от-кутюр делает этот город привлекательным для всех тех, кто мечтает о карьере в сфере моды, и тех, кто уже работает в этом бизнесе, но хочет достичь более высокого уровня. Действительно, город наводнен стажерами, ассистентами, студентами-модельерами и творческими работниками, которые, не получая высоких доходов, вносят свой вклад в поддержание имиджа города и его экономики посредством своего эстетического, культурного и социального капитала и своего труда. Парижский шик является своего рода фата-морганой для этой массы работников с низким и нерегулярным доходом. Анни, ассистентка стилиста родом из Италии, говорит об этом так: «В Риме нет ни Dior, ни Chanel, ни высокой моды, ни недель моды, а здесь все это есть совсем рядом, ты видишь эти деньги и роскошь и хочешь приобщиться к ним, ты тоже их хочешь, это все кажется доступным, потому что оно здесь».

Подобных работников моды, как опытных, так и новичков, привлекает парижская роскошь, и поэтому они порой согласны на серьезные финансовые потери, чтобы быть в Париже, потреблять в Париже и впитывать его гламур. Производство образов высокой моды имеет важные экономические последствия, заметные в различных пространственных и временных масштабах.

Такие разные мечты

Изучение различных этапов производства и продажи высокой моды показывает, что мечта, создаваемая данной индустрией и, казалось бы, единая для всех, тем не менее выполняет разные функции в зависимости от того, о ком идет речь. В случае цеховых работниц, лишенных социального престижа, которым пользуются другие профессионалы этой сферы, доля мечты в их труде минимальна и заключается, скорее, в принадлежности к известной фирме. Их работа как таковая остается за рамками мира иллюзий, поскольку она вполне конкретна и сопряжена с осязаемым материалом и ремеслом. Работницы не создают мечту, поскольку она, как мы уже видели, порождается визуальными образами. Своим высококвалифицированном трудом швеи и вышивальщицы производят материал для мечты, а именно одежду. И только когда они выпускают готовые платья из рук, когда эти наряды покидают мастерские и модели надевают их на подиум, тогда их продукция окончательно меняет свою природу и статус и отныне принадлежит миру мечты.

Для домов моды как предприятий, нацеленных на получение прибыли, мечта — это коммерческая стратегия: ее необходимо разрабатывать, чтобы обеспечить продажи других своих товаров, таких как кожаные изделия, аксессуары и косметика, которые действительно приносят прибыль. Мечта, которую дома высокой моды создают во время показов, прежде всего ориентирована на средний класс. В сложившейся системе общества потребления именно средний класс через средства массовой информации (телевидение, женскую прессу, интернет-сайты) впитывает в себя эти образы и представления о роскоши и красоте и, желая к ним приобщиться, покупает товары в пределах своих финансовых возможностей, обеспечивая таким образом большую часть торгового оборота в сфере моды.

Для клиенток высокой моды мечта представляет собой нечто иное. Для жительниц так называемых развивающихся стран покупка подобных нарядов — это, прежде всего, способ продемонстрировать недавно обретенную (с исторической точки зрения) экономическую мощь и богатство. У постоянных клиенток, то есть женщин зрелого возраста, которые покупают уже давно, и у женщин по своему социально-экономическому происхождению близких к высокой моде, цель иная. Для них приобретение изделий от-кутюр — это возможность публично оценить и признать конкретный уровень мастерства: здесь смысл нарядов не в том, чтобы заявить о высоком статусе владелицы, а скорее в том, чтобы внутри своего социального круга эти владелицы могли лишний раз подтвердить свое чувство вкуса, стиля, приверженность к креативу, мастерству и высочайшему качеству.

Профессионалам, занятым на съемках для журнала из Арабских Эмиратов, мечта видится иначе. Им нравится принимать участие в создании высшей красоты, своего рода эстетического совершенства, воплощающего современный стиль. До бесконечности поправляя на модели платье или прическу и добавляя невидимые штрихи к ее макияжу, они принимают участие в некоем коллективном перформансе, цель которого — поиск эстетического абсолюта. Благодаря своему профессионализму и владению эстетическими кодами они создают представление о мечте, как сегодняшней, так и будущей, для среднего класса. Этот профессионализм проявляется как в их навыках (умении проводить съемку, делать прическу, макияж, подбирать одежду), так и во внешности (в их стиле, или «луке») и таким образом демонстрируется всем, превращаясь в социальный и символический капитал. Эти специалисты мечтают быть отличными от других — и непосредственно в процессе своей работы возносятся на самую вершину эстетической пирамиды, создавая новые образы. Ощущая свой престиж, Мия обращается с нарядами высокой моды запросто и с видом знатока, а к редактору журнала относится с легким презрением, несмотря на то что последняя находится выше нее по профессиональному и экономическому положению.

3. Мечта в движении: мода и глобализация

Исследование моды неизбежно связано с антропологией глобализации: мода — это глобальная индустрия, производящая товары и образы, которые распространяются по всей планете, а работники сектора колесят по миру без остановки. Глобализация — явление не новое и тем более не недавнее. Постоянное движение людей, товаров и капитала — неотъемлемая часть истории человечества. Индустрия моды, а до нее швейная промышленность и производство готовой одежды всегда были включены в глобальные процессы, связанные с импортом сырья, распространением модных образцов и определенных эстетических представлений. Как в прошлом, так и сегодня товары, работники сферы моды и модные тенденции разными способами перемещаются по миру. В ходе своего исследования я столкнулась с настоящей «глобализацией снизу»[47] — с ситуациями, в которых действующим лицам приходилось на собственном опыте сталкиваться с глобализацией и решать связанные с этим специфические задачи.

Педро и проклятие лейбла «made in China»

Если бы существовало волшебное заклятие, способное напрочь лишить любой модный продукт его привлекательности, заклятие это звучало бы так: «made in China». Это словосочетание прочно вошло в наш язык и, со времен первых журналистских расследований на обувных фабриках в 1990‑х годах (Thomas 2008), подразумевает под собой гораздо больше, чем страну происхождения товара. В коллективном воображении, а также среди некоторых работников сферы моды, этот лейбл является синонимом продукции очень низкого качества, производство которой к тому же основано на эксплуатации женщин и детей. В действительности все, конечно, сложнее. Как мы видели, начиная с 1970‑х годов многие швейные компании перенесли свое производство не только в Китай, но и в другие азиатские страны (Бангладеш, Корею,