Книга Смерть в губернской гимназии - Игорь Евдокимов

Крики Богородицкого были слышны еще с улицы. Черкасов аккуратно, стараясь не привлечь к себе внимание начальства, прокрался в общий зал и расположился за спинами городовых с таким видом, словно он с самого начала здесь стоял. В центре помещения бесновался пристав. Перед ним, понурив голову, стоял недавно поступивший на службу городовой Перекопов, бывший унтер. За спиной Богородицкого чуть более расслаблено расположился Юрий Софронович, и взгляд, которым он сверлил подчиненного, был страшнее всех кар и ругательств, которые изрыгал из себя пристав.

После пары минут выслушивания тирады Богородицкого, Черкасов составил картину произошедшего. Гороховский обрабатывал подозреваемых, притомился, и решил дать им небольшую передышку на обдумывание своей незавидной участи. Следить за ними был оставлен Перекопов. Через пару минут, Сенька начал жалостливо просить воды. Перекопов смилостивился, но, когда он подошел к заключенным, Потап схватил его за горло так, что немаленький полицейский и пикнуть не смог.

– Пасть откроешь – он те шею свернет! – грозно прохрипел Сенька. – Выпускай, живо!

Вырубив Перекопова, братья выбрались во внутренний двор, прилегающий к пожарной части, разжились там телегой, выехали за ворота – и ищи их свищи!

Выговорившись (а точнее – накричавшись), Богородицкий изрек сакраментальное «Из-под земли мне их достаньте!» и удалился на служебную квартиру. Перекопов так и остался стоять посреди зала. Гороховский шагнул вплотную к нему, продолжая сверлить подчиненного глазами. Хотя Юрий Софронович был наголову ниже городового, бывший унтер ощутимо оробел и не смел опустить взгляд.

– Опосля с тобой поговорим, агнец… – прошипел квартальный, а затем развернулся к собравшимся городовым. – Чего встали? Пристава слышали? Чтоб к утру нашли!

Прыть, с которой те бросились вон из части, при других обстоятельствах Черкасов нашел бы комичной. Они остались вдвоем с Гороховским.

– А, Константин Алексеевич, – кивнул ему квартальный. – Хотели что-то добавить?

– Ни в коем случае! – Константин решил, что озвучивать открывшиеся ему обстоятельства сейчас будет крайне несвоевременно. Вряд ли в части ему сейчас выделят провожатого в дом на Солдатской. – Чем-то могу вам помочь?

– Да чего там помогать… Одна надежда у нас – найти по горячим следам. «Ибо Господь – судия наш, Господь – законодатель наш, Господь – царь наш; Он спасёт нас», – он махнул рукой и вышел. Черкасову тоже не было смысла оставаться в части одному, поэтому он решил отправится домой, проведав по пути Руднева. Вдруг тот еще не спит…

***

Руднев не спал. Но и дома его не было. Конечно же любознательная натура не дала ему спокойно вернуться и лечь спать. Стоило другу убежать, как Павел отправился по указаниям из записки в поисках убежища Нехотейского.

В идее своей он быстро разочаровался. Уже стемнело. Фонари в нижней части улицы отсутствовали полностью. Редкие прохожие окидывали учителя подозрительными взглядами. Вонючий пьяница даже увязался следом, но быстро рухнул в канаву перед одним из домов. Где-то брехали собаки. Несмотря на теплую августовскую ночь, зубы Руднева начали нервно постукивать. Несколько раз он был готов повернуть назад, но азарт и стыд за собственно малодушие каждый раз гнали молодого учителя вперед.

Дом отыскался относительно быстро. Он действительно стоял последним на улице, в нескольких десятках шагов от речки. Домишка плохонький – почти врытый в землю, весь неказистый. «Несолидно как-то», подумалось Павлу. Не удивительно, что Нехотейский так бесился – от лучшего в городе кафешантана до такой вот развалюхи.

Как и ожидалось, в окнах не горело ни единого огонька. Ворота и забор были на удивление крепкими, поэтому во двор заглянуть не удавалось. Простояв у дома несколько минут, Павел уже собирался развернуться и пойти обратно (навыками взломщика он все-таки не обладал), как вдруг со двора послышался скрип открываемой двери. В два прыжка, Павел оказался у ворот, силясь разглядеть, кто вышел из дома. Не видно было ни зги. Внезапно, калитка распахнулась, огрев Руднева по лбу, а затем могучие руки втянули его во двор. Учитель попытался дать отпор, но после могучего удара кулаком обмяк и потерял сознание.

Павел очнулся в полной темноте. Лежал он на грубом полу, а руки были связаны за спиной. Крайне противная на вкус тряпка плотно затыкала рот. Руднев от испуга чуть не задохнулся, судорожно пытаясь дышать через нос. Наконец, паника прошла. Учитель пошевелился, пытаясь сесть, но получилось у него не слишком успешно. Зато его ерзанье привлекло чье-то внимание.

– Глянь-ка, очухался! – раздался грубый голос из темноты.

– Лежи, соколик, и не рыпайся. Вздумаешь кричать – мигом кончим, – присоединился к нему еще один обитатель теней. Говорил он спокойно, не повышая голоса, но Руднев ни капли не сомневался, что угроза будет приведена в действие. Раздался скрип половиц, после чего тряпку у него изо рта вытащили.

– Вы кто? – осипшим голосом спросил учитель.

– Нет, милчеловек, это ты нам ответствуй: чьих будешь? – продолжил тот, что грозил убийством. – На легавого ты, вродь, не похож. Можь, кадет?

– Кто? – не понял Павел. – При чем тут кадеты? Я, вроде, по возрасту не гожусь, да и не в форме…

– Вот артист! – хохотнул первый.

– Цыц, Потап. Ладно, не легавый. Чего ж тогда толокся у дома, а?

– Я… – замялся Павел. – Гулял. Заблудился немного.

Потап опять рассмеялся в темноте.

– Ты горбатого тут мне не лепи, гуляка, – не поддержал веселья собеседник. Руднев уже понял, что из двоих его тюремщиков этот был главным. – Тебя из окошка хорошо было видно, как ты тут ходил, разнюхивал. Так что, расскажешь? Аль помочь тебе?

«А что я теряю?» – подумал Руднев.

– Я здесь из-за Нехотейского. Я коллега его, из гимназии. Нашел записку, где он на этот дом указывает. Думал, может помогу чем расследованию?

– Вот, курва! – ругнулся Потап. – Слышь, Сенька, он даже дохлый продолжает гадить!

– Помолчи! – шикнул главарь. – Не верю я тебе, милчеловек, ну да не важно это. Слухай сюда. Крови на нас нет, и брать грех на душу мне не охота. Но будешь ерепениться – не обессудь. Коль жизнь дорога – делай, как я сказал. Посиди денек тут с нами, тихо. Потом отпустим. Понял?

– Предельно! – не покривил душой Руднев. Вновь раздался скрип половиц. Павел понял, что сейчас кляп вернут на место, и поспешно спросил: – Так вы братья Жихарёвы? О вас весь город гудит, что мол вы Нехотейского убили!

– Вот, значит, как? – голос Сеньки прозвучал недобро.

– Ага, – Руднев осознавал, что подбирать слова нужно очень аккуратно, поэтому продолжил. – Но вы сами мне только что сказали, что крови на вас нет. То есть, вы его не убивали?

– Вот те крест! – пробасил из темноты Потап. – Нам это ни…

– Пасть закрой! –