Книга Смерть в губернской гимназии - Игорь Евдокимов

спросил Руднев.

– Заварзина!

Павел испустил фонтан только что прихлебнутого чая, поэтому сыщику пришлось сначала увернуться от могучей струи, а затем от стучать подавившегося друга по спине. С раскрасневшимся лицом, слезящимися глазами и отчаянным кашлем, Руднев растерял всю вальяжность.

– Как? – наконец прохрипел Павел.

– Её муж опознал брошь! Говорит, досталась ей от бабки. Фамильная драгоценность.

– Час от часу не легче. Что думаешь делать?

– Зайти к ним вечером. Пока – просто поговорить. Хотел позвать тебя тоже.

– Меня? – удивился Руднев. – А тебе от пристава не прилетит, что партикулярное лицо привлекаешь?

– Я же говорю – просто поговорить. Ты уже видел Заварзину. Понимаю, что очарован и мыслить здраво тебе тяжело, но ты с ней уже виделся. Мне нужно, чтобы ты был рядом, когда я буду задавать вопросы, и сказал, насколько её поведение отличается от твоего прошлого визита. Сможешь?

– Постараюсь, – кивнул Павел.

К Заварзиным они вернулись, когда колокола церкви на Смоленском спуске уже звенели на вечернюю службу. Чета встретила их в передней. Не доставало Димы – он убежал гулять с друзьями. Филипп был абсолютно спокоен, а вот Наталья настороженно переводила глаза с сыщика на учителя. Константин достал украшение из кармана и протянул в сторону Заварзиных на открытой ладони – достаточно близко, чтобы они могли его разглядеть, но достаточно далеко, чтобы быстро убрать руку.

– Господин Заварзин, прошу меня простить, но я не раскрыл обстоятельств, при которых эта брошь была найдена на самом деле, – начал Черкасов. – Её обнаружили в кармане убитого учителя гимназии Николая Михайловича Нехотейского. Я вынужден спросить у вашей супруги, как украшение оказалось у него?

Инженер пораженно взглянул на жену. Наталья Андреевна зябко поежилась, отвернулась и подошла к окну. Казалось, ей физически тяжело смотреть на мужа. Наконец, она тихонько ответила:

– Филипп, просто, я не говорила тебе. Не хотела, чтобы ты волновался, или… Или сделал что-то, о чем мы бы потом пожалели…

Она сбивчиво и откровенно стыдясь пересказала мужу и Корсакову историю, которую Руднев уже слышал. Сластолюбец Нехотейский, один раз увидев Наталью, безумно её возжелал. Зная, что инженера нет в городе, а семья Заварзиных и так не богата, в середине лета он вызывал её в гимназию и объявил, что Дима не пригоден для обучения в главном губернском учебном заведении. Чтобы не дать его исключить, Николай Михайлович потребовал деньги, уже зная, что сумма будет неподъемной. Услышав ожидаемый ответ, он предложил иное соглашение – Наталья становится его любовницей, а Дима остается учиться в гимназии. Несмотря на кроткий характер, Заварзина, увидев сальный взгляд Нехотейского и его руки, уже тянущиеся к ней, отвесила учителю хлесткую пощечину. Он взревел, схватил её за плечи и разразился отборной бранью.

– Я насилу вырвалась, и лишь дома выяснила, что бабушкина брошь, с которой я не расставалась, в пылу борьбы оторвалась от платья, – закончила она.

– И с тех пор вы не виделись с Нехотейским? – спросил Константин.

– Нет. Он прислал мне несколько писем. Угрожал. Но я скорее умру, чем соглашусь отдаться такому негодяю. Только… – она замялась. – Боюсь, я не все вам рассказала в ваш прошлый визит, Павел.

Руднев сохранял бесстрастное лицо, Черкасов заинтересовано подался вперед, а инженер бросил обеспокоенный взгляд на супругу.

Гимназическое образование Димы было для Заварзиных всем – скромные и небогатые, они мечтали о лучшей жизни для сына, и классическая гимназия должна была открыть для него множество дверей для дальнейшего устройства. Наталья Андреевна не собиралась сдаваться – все лето она копила требуемую сумму, занимая деньги и продавая немногочисленные драгоценности, оставшиеся от бабки-помещицы. Собрать всё так и не удалось, но Заварзина наивно полагала, что Нехотейский согласится и на меньшие деньги. Поэтому, когда мерзкий учитель прислал очередное письмо, Наталья ответила согласием на встречу.

– То есть вы все-таки видели Нехотейского?! – вскричал Константин.

– Нет! – покачала головой Заварзина. – Произошла поистине странная вещь!

Вскоре после того, как ответ был отправлен, ей пришла новая записка – на этот раз анонимная. Неизвестный доброжелатель сообщал, что Нехотейский в скором времени будет отставлен от должности и не сможет более угрожать дальнейшей учебе Димы. Обрадованная Наталья Андреевна не пошла на встречу.

– А вы не помните, где конкретно назначил вам свидание Нехотейский? – вступил в разговор Руднев.

– Да! – встрепенулся Константин. – У него, на Покровской?

– Нет, – удивленно покачала головой Заварзина. – Он велел прийти вечером в некий дом в нижней части Солдатской…

Руднев и Черкасов многозначительно переглянулись. Наталья Андреевна вышла, но вскоре вернулась с запиской Нехотейского. Хотя сам дом был Черкасову не знаком, по указаниям учителя он понял, что находится убежище развратника должно совсем недалеко от реки. Он передал записку другу.

– Благодарю за уделенное нам время! – Константин поднялся из-за стола. – Только разрешите последний вопрос – куда вы направили свой ответ и как?

– Попросила Диму отнести в гимназию. Пока вы не сказали, я и не знала, где жил Нехотейский. Дима сказал, что передал записку классному надзирателю…

Молодые люди откланялись и вышли от Заварзиных. На улице темнело. Фонарщики начали зажигать немногочисленные светильники. Улицы, и так немноголюдные, совсем опустели. Отойдя на несколько шагов от заварзинского дома, Черкасов спросил друга:

– И что ты обо всем этом думаешь?

– Ну… – помедлил Павел. – Думается, Наталья Андреевна говорила правду. Если так, то у нас получается совсем другая картина. Ты сказал, что записку принесли Нехотейскому домой, верно?

– Верно!

– Тогда выходит, что некто перехватил записку в гимназии, прочитал её, направил анонимное послание Заварзиной, а сам…

– Передал её ответ Нехотейскому… – подхватил Константин.

– И стал ждать учителя в указанном месте, где убил его, и сбросил труп в реку! – закончил Руднев. – Ну что, пойдем?

– Куда? – опешил Черкасов.

– Как «куда»? – Павел помахал запиской. – Смотреть, что за домик себе нашел Нехотейский, и зачем?

– Ты не пойдешь никуда! Скоро совсем стемнеет, место там дикое, и без револьвера и пары городовых нечего туда соваться. Так что…

Договорить он не успел – к ним подбежал городовой, которого Константин днем просил присмотреть за домом Заварзиных.

– Беда, вашбродь! Пристав срочно к себе требуют! – выдохнул он.

– Какая беда?

– Жихарёвы утекли!

– Как?! Куда?! – третьим из уст Черкасова вырвалось слово, не делавшее чести выпускнику семинарии. – Я в часть! Павел! – он обратился к другу. – Иди домой! Встретимся завтра и продолжим!

Он побежал за городовым. Руднев остался один в сгущающихся сумерках. Он задумчиво посмотрел в сторону Большой Саратовской, которая вела к дому, а затем перевел взгляд убегающую вниз по холму Солдатскую.

Глава восьмая

«Дерзкий побег и опасная прогулка»