Книга Янмэйская охота - Роман Суржиков

— Ваше величество, — заговорил Герион, — прошу меня простить, но я должен обратить ваше внимание на личность одного из гостей. Довожу до ведома, что он…

Леди-во-Тьме подняла ладонь протестующим жестом:

— Не трудитесь, славный. Мои люди скажут все необходимое. Поведайте мне: кого, кроме короля-сновидца, вы впустили во дворец?

Трое вассалов, коим Леди-во-Тьме адресовала вопрос, переглянулись и выбрали очередность. Первым заговорил отец Лорис:

— Ваше величество, я увидел благородного человека с изломанной судьбою и низкого златолюбца, исполненного злобы. Я пропустил их, поскольку первый может быть вам интересен, а второй — полезен.

Оказывается, священник сумел разглядеть, как прихоть пророка испортила жизнь Гериону! Экий проницательный, — подумал южанин с долей тревоги.

— Благодарю, отче, — сказала королева. — Ваши наблюдения верны, но неполны. Адмирал, что вы можете добавить?

— Ваше величество, я вижу кровавого лорда-морехода и шелудивого шпиона-пса.

«Кровавый мореход?..» — озадачился Герион, но вспомнил своего деда — известного капитана южных морей. Дурак-фольтиец имел в виду не «кровавый», а «кровный»! Что до шелудивого пса, то здесь все верно: нищий именно таков. Прекрасно, что адмирал назвал его шпионом. От шпиона до убийцы — полшага!

— Вы правы, адмирал. Меткое наблюдение о мореходе. Но и ваше зрение упустило ряд деталей. Лорд Эммон, не разочаруйте меня — дополните картину.

Кастелян самодовольно ухмыльнулся и выдержал эффектную паузу.

— Подле короля-сновидца стоят двое. Один из них — тот продажный южанин, у которого я восемь лет покупал через подставных лиц сведения о его сюзерене.

— Ваше величество, не верьте… — возопил Герион, но никто и не глянул на него.

— Второй же — лорд Менсон Луиза рода Янмэй, великий заговорщик, придворный шут и цареубийца!

Другие двое врат и фрейлина Леди-во-Тьме, и Герион были потрясены. Но не королева и не пророк — эти двое даже не моргнули. Кастелян добавил:

— Я обнаружил сей факт, едва увидел вас, лорд Менсон. Я силился просчитать все последствия вашего появления в обществе короля Франциска-Илиана, потому и молчал столь бестактно в первые минуты встречи.

— Х-ха-ха, — прокашлял нищий. — Ну, здр-равствуйте, глазастые милорды. Нальете винца цареубийце-це-це?

Леди-во-Тьме отвесила ему короткий поклон:

— Доброго здоровья, лорд Менсон. Нам с вами предстоит долгий разговор, но несколько позже. Лорд Эммон, ваше торжество неуместно, ведь вы также ошиблись в занчимой детали. Хоть кто-нибудь видит всю истинную картину?

— Я, ваше величество! — внезапно воскликнул Герион. — Менсон — не простой цареубийца! Он упокоил владыку по сговору с кем-то — вероятно, с северянином. А теперь по его же приказу Менсон явился сюда под видом нищего, чтобы шпионить за премудрым сновидцем. Щупальца мятежа уже тянутся на юг и вот-вот схватят нас, если безжалостно не отсечь их!

Пока все разинули рты, пораженные его тирадой, Герион схватил за руку пророка и потянул со скамьи, вынуждая подняться.

— Ваше величество, не оставайтесь подле этого червя! Умоляю: отойдите на безопасное расстояние!

Пророк, сбитый с толку, машинально поднялся. Семена корзо под полою камзола Менсона уловили движение и обшарили взглядом пророка. Тот стоял к ним боком, и семена не видели черточек на его спине. Но теперь Франциска-Илиана спасало от смерти только положение тела.

— Хватайте шпиона! — кричал Герион вассалам Леди-во-Тьме.

— Уйдемте отсюда, ваше величество! — он тащил за руку пророка, неумолимо поворачивая к Менсону спиною.

Здесь нам стоит повнимательней заглянуть в душу Гериона — пускай и в ущерб драматической сцене. Мы знаем, сколь сильно он ненавидел свою погубленную карьеру и виновного в этом сюзерена. Знаем и то, что первому демоническому пророчеству Герион приписывал простое значение: пророку угрожает смерть. Пророк не соглашался с этой версией, но и не отпускал от себя Гериона — пока тот не выполнит задачи, возложенной богами. Смерть пророка, вне сомнений, дала бы Гериону свободу. Но в каком положении он бы оказался? Забытый адъютант покойного короля. Бесполезный шпион, которому не станут платить за секреты мертвеца. Бывший придворный, никому не нужный в нынешнем блестящем обществе!

Нет, убийство пророка не решало проблем. Но вот спасение от смерти — другое дело! Если кто-нибудь (например, матерый заговорщик) покуситься на жизнь короля Шиммери, а славный Герион закроет сеньора своей грудью — все изменится! Король забудет пророчь блажь, ведь первый сон получит простое и циничное объяснение. Герион обретет право на награду, и вместе с Франциском-Илианом вернется в Лаэм, где снова воссядет на престол, столкнув с него златую задницу принца Гектора! То бишь, воссядет, конечно, Франциск-Илиан, а Герион выклянчит пост первого министра.

И вот теперь мы можем продолжить, не боясь читательского непонимания. Подставив смертоносным пиявкам спину пророка, Герион шагнул навстречу Менсону, готовый в любой миг прыгнуть наперерез тварям.

— Будь ты проклят, пособник северянина! — вскричал Герион, убежденный, что вот сейчас семена бросятся в атаку, и он перехватит их, спасая жизнь короля, а сам выживет по чудесной случайности: пиявки почему-то вопьются в талисман-подушечку на поясе…

Однако Менсон на время отсрочил развязку. Наморщив нос, он плюнул:

— Тьфу, разгавкался, — и брезгливо отошел от Гериона.

Семена корзо потеряли цель из виду, не успев прыгнуть.

— Довольно, довольно! — сухой голос Леди-во-Тьме хлестнул кнутом. — Я не потерплю криков в моей теплице. Цветы не выносят шума. Вы высказались, славный, и вы столь же неправы, как все. Даже более неправы.

— Ваше величество, — мягко сказал пророк, — если вам действительно нужна истина, я могу ее раскрыть.

— Буду очень признательна, премудрый.

— Начну с той части истины, которая сейчас кажется наиболее актуальной. Мне думается, добрый лорд Эммон, излагая свои выводы, ошибся лишь в одном: Менсон Луиза не убивал владыку Адриана. Мы все могли убедиться, что лорду Менсону причиняют страдания некоторые неожиданные вещи: Священные Предметы, золотые эфесы, письма, поезда. Полагаю, это последствия ужасных событий на реке Бэк. Эфес символизирует владыку и напоминает Менсону о тяжкой утрате, так же как поезд — о катастрофе. Священные Предметы дают ассоциацию с похищенным достоянием Династии и крахом Короны, письмо же — еще один атрибут поражения. Например, то письмо, в котором сообщалось о взятии Фаунтерры. Так позвольте же спросить: если Менсон на стороне северянина, то почему страдает, видя символы своей победы? Если хотел погубить Адриана, то отчего печалится, вспоминая его смерть? Нет, милорды, я не видел этого во сне, но полагаю ясным: лорд Менсон — не цареубийца.

Его слова произвели разительный эффект. Леди-во-Тьме склонила голову, произнеся: «Браво, премудрый», а щеки Менсона стали мокрыми от слез.