Книга Пройдоха - Эрл Стенли Гарднер

– Ага.

– Что она за птичка? – полюбопытствовала моя спутница.

– Пергидролевая блондинка. Приятно смотреть, но противнослушать.

– Что она сказала?

– Чтобы я катился.

– Но ты же этого хотел?

– В общем, да.

– Мне так казалось. Я думала, что по твоему плану ты хотел,чтобы она тебя вытурила и побежала к Моргану?

– По плану так.

– А что тебе не понравилось?

– Есть кое-что неприятное в обязанности сыщика. Наверное,любой сыщик должен быть немножечко подонком. По крайней мере, она так считает.

Помолчав некоторое время, Альма Хантер спросила:

– Значит, она заставила тебя так подумать?

– Да, – ответил я, влез в машину и сел рядом с Альмой. –Лучше поставь машину в переулок, оттуда можно незаметно вести наблюдение.

Изящной туфелькой она нажала на стартер, выехала в переулок,нашла тень и припарковалась.

– Ты вовсе не подонок. Ты симпатичный.

– Спасибо на добром слове. Но мне нужно большее, чтобызабыть об этом.

– А чего ты ожидал от такой работы?

– Я не знал, что будет так.

– Тебя что, привлекли приключения, романтика?

– Меня привлекла возможность двухразового питания, крыша надголовой. Я не знал, что это за работа, когда пришел по объявлению, да и мнебыло безразлично.

– Не расстраивайся так, Дон. – Она положила руку мне наплечо. – Ведь все не так уж и плохо. Эта Деркша – самая настоящая аферистка. Ейплевать на Моргана. Ей нужны его денежки.

– Знаю. Просто мне не нравится, когда на меня смотрят как наподонка. Я не жалуюсь… Просто не нравится.

– Дело-то сделал?

– Да, и чертовски здорово. Она засмеялась с надрывом.

– Никогда заранее не знаешь, что ты скажешь. Почему таккисло смотришь на мир? Что с тобой случилось?

– Бог ты мой, неужели я произвожу такое впечатление?

– В общем, да.

– Постараюсь исправиться.

– Разве я не права?

– Понимаешь, со мной поступили несправедливо. Когда тыпотратил столько лет, чтобы достичь желаемого; когда ты преодолел многопрепятствий и наконец добился этого, вот тут-то у тебя и вышибают все из рук.Приходится перестраиваться.

– Бабенка?

– Нет.

– Хочешь поделиться?

– Не хочу.

Она задумчиво глядела через ветровое стекло. Ее пальцыбарабанили по рукаву моего пиджака.

– Ты была разочарована, когда узнала, что я новичок всыскном деле?

– Почему тебе так показалось?

Я повернулся и посмотрел на ее профиль.

– Может быть, потому, что кто-то пытался тебя задушить и тынуждалась в совете более опытного человека?

Лицо ее передернулось. В глазах промелькнуло изумление.Непроизвольно она закрыла шею, чтобы я не видел ее синяков.

– Кто хотел тебя задушить, Альма?

Губы ее дрогнули. Из глаз брызнули слезы, и она вцепилась вмое плечо. Я обнял ее и прижал к себе. Она положила голову на мою грудь игорько зарыдала. Нервы у нее были на пределе… Левой рукой я приподнял ееподбородок, а правой пытался отогнуть воротник ее блузки.

– Не надо, не надо. – Плача навзрыд, она схватила моезапястье обеими руками.

Я посмотрел в ее заплаканные испуганные глаза. Ее дрожащиегубы слегка раздвинулись.

Повинуясь неосознанному порыву, я начал ее целовать. Губынаши сомкнулись, и я ощутил соленость ее слез. Она отпустила мою руку,притянула к себе и прижалась. Мы перестали целоваться. Я поднял правую руку иотогнул ее шелковый воротничок. Она безвольно полулежала, не оказывая никакогосопротивления. Больше не плакала.

– Когда это случилось, Альма?

– Вчера вечером.

– Как и кто?

Прижавшись ко мне, она задрожала.

– Бедняжка! – Я снова начал ее целовать. Мы сидели в машине,прижав губы к губам, и я чувствовал теплоту ее тела. Горечь и настороженностьушли. Я больше не ненавидел мир. Чувство умиротворенности охватило меня. Этобыла не страсть – не такие это были поцелуи. Я никогда раньше этого неиспытывал. Она пробудила во мне какие-то неведомые чувства.

Альма перестала целовать меня, чуть слышно охнула, открыласумочку, вытащила платок и принялась вытирать слезы.

– Ну и видик у меня, – сказала она, вглядываясь в зеркальце.– А Салли Дерк не выходила?

Тут я вспомнил, где я нахожусь и зачем. Через лобовое стеклопосмотрел на подъезд. Ни души. Салли Дерк десять раз могла выйти, а я бы и незаметил.

– Она еще не ушла? – спросила Альма.

– Не знаю. Надеюсь, нет.

– Я тоже надеюсь.

Она засмеялась грудным смехом.

– Я сейчас гораздо лучше себя чувствую. Мне… нравится, когдаты меня целуешь, Дональд.

Мне хотелось ей что-то сказать, но я не мог, как будтоувидел и услышал ее впервые. Впервые я заметил новые интонации в ее голосе,изменившееся выражение ее лица.

Боже мой, каким же я был обозленным. Несколько часов онабыла рядом со мной, и только сейчас я по-настоящему обратил на нее внимание. Яцеликом был поглощен ею, ни о чем другом и думать не мог. Я чувствовал тепло еетела.

Казалось, она окончательно пришла в себя. Напудрилась инамазала губы кончиком пальца. Я опять попытался что-то сказать – и не смог. Ядаже не знал, что хотел сказать. Мне казалось, что я мог бы запеть…

Я перевел взгляд на дом Салли Дерк. Не пропустил ли я ее?Может быть, пойти и позвонить ей в дверь? По крайней мере, узнаю, дома ли она.Но что я скажу ей? Она поймет, что я за ней слежу. А может быть, нет? Во всякомслучае, поймет, что я поблизости.

Альма начала застегивать воротник блузки.

– Хочешь рассказать мне об этом сейчас?

– Да! – И затем добавила: – Я боюсь, Дональд.

– Чего?

– Не знаю.

– Ты думаешь, появление брата Сандры изменит ситуацию?

– Нет… Я не должна была это говорить. Просто не знаю.

– А что ты вообще о нем знаешь, Альма?