Книга Рокоссовский. Терновый венец славы - Анатолий Карчмит

Рокоссовский бросил взгляд на стол: шоколад, консервы, копченая колбаса, печенье, чашки для чая.

Чтобы скоротать время, он вышел во двор. К нему подошел какой-то бродячий пес, поднял голову, посмотрел недоверчиво и потрусил к соседнему дому.

Деревня, где располагался КП фронта, не была изранена войной, хотя в нескольких километрах от нее проходили кровопролитные бои. Поляки, жившие здесь, почтительно относились к своему знаменитому земляку. Вот и теперь местный житель, проходивший по улице, поклонился и снял шапку:

— Dien dobry! Szanowy pan Rokosowskij![53]

— Dien dobry! Dien dobry! — кивнул маршал. — Wszystkiego najlepszego![54]

Походив по двору, Рокоссовский вызвал адъютанта и дал ему команду, чтобы тот выехал на перекресток дорог, где должна появиться машина с Еленой, а сам вышел за ворота.

Солнце уже повернуло на вторую половину дня. На скворечне, прикрепленной к дереву, перебирая крылышками, высвистывал свою извечную мелодию скворец. На пригорке кудрявились столетние дубы; у луговой излучины темнел молодой ельник.

Рокоссовский думал о сестре. Как давно он ее не видел? Они жили долгое время в разных странах: он — на русской земле, она — в Польше. Из неумолимого времени, словно из тумана, вырастал образ его сестрички, с которой он расстался, когда ему не было еще и восемнадцати, а ей шел шестнадцатый год. Он помнил ее маленькой лепетуньей, потом повзрослевшей девочкой, заводилой среди сверстниц в предместье Варшавы — Праге. Его постоянно мучила тревога, что из-за него гитлеровцы могут расправиться с Еленой.

Маршал заметил шлейф пыли на дороге, по которой шли машины. Первая машина притормозила. Старшина-водитель, расплывшись в улыбке, открыл дверцу. Из машины вышла одетая в темный плащ женщина, поклонилась старшине — не то благодарила, не то прощалась.

Женщина огляделась вокруг. Она была среднего роста, живая, подвижная, на вид ей было лет сорок. Некоторое время она смотрела на клен, стоявший у дома, видимо, пораженная размером гигантского дерева, потом взглянула на шагавшего ей навстречу Рокоссовского, кинулась в его объятья и заплакала.

— Konstanty kochany mój… Brat rodzony… Jakie szczęscie![55]

— Хеленка, родная моя!.. Как я рад! — обнимал и целовал сестру Рокоссовский. — Как же мы давно с тобой не виделись… Хеленка.

— Да, Константы, да. — Глаза Елены вскинулись на лицо брата, на погоны маршала. — Ty teraz wiadomy[56].

Елена была очень похожа на брата: тот же интеллигентный красивый профиль, те же небесного цвета глаза, тот же мягкий и доверчивый голос, те же светлые волосы.

Уже давно на землю опустилась ночь, уже адъютант дал команду повару убрать со стола, уже начали перекликаться в деревне петухи, а брат и сестра после долгой и мучительной разлуки не могли наговориться. Непроизвольно, сами по себе все бежали и бежали слова о том, что было обоими пережито, о былом сиротстве, скитаниях с места на место, о безжалостной судьбе родных, так рано ушедших из жизни. Почти никому не рассказывал Рокоссовский о своем глубоко личном — об увлечении стихами. Оказывается, он выкраивал минуты между боями, находил уединенный уголок и сочинял стихи о природе, о любви, о смысле жизни. Единственное, о чем умолчал Рокоссовский, — это о годах, проведенных в тюрьме. Он не хотел скрывать эту трагическую страницу своей жизни от родной сестры, но сейчас ему не хотелось об этом говорить.

Елена рассказала брату, как за ней во второй половине 1944 года охотились гестаповцы, как обещали за нее фашисты сто тысяч марок тому, кто поможет ее задержать.

Опершись локтями на стол, он добрыми глазами смотрел на сестру и слушал ее рассказ.

— В Варшаве, где я остановилась у знакомых, за час до прихода гестапо, прибыл ксендз[57]и увез меня в район Груеца. В селе Золотоклосс меня укрывали до прихода ваших войск. Я часто болела. — Она замолчала, влажными глазами посмотрела на брата. — Теперь, Константы, все будет по-другому. Кончится война, люди подумают, что они натворили, опомнятся и будут жить спокойно.

Рокоссовский сочувственно посмотрел на Елену и, моргнув усталыми глазами, произнес:

— Хорошо бы так, Хеленка, но человеку, к сожалению, трудно перемениться сразу. Можно говорить, думать по-другому, а уклад жизни долго будет прежним. Так же, как зимой идет снег, а весной — дождь, так же, как птицы улетают в теплые края, а потом возвращаются обратно, так же своими маршрутами ходит и человек. Очень трудно направить его на другую дорогу.

— Да, Констанцы, но все же… — сказала она усталым голосом.

— Пойдем, дорогая, спать, — поднялся Рокоссовский. — На втором этаже тебе приготовлена постель. Иди отдохни, моя радость, я вижу, ты очень устала.

Он проводил сестру на отдых, асам успел написать письмо в Москву, в котором поделился своей радостью. Он рассказал жене, что Елене будет оказана медицинская помощь и потом она будет направлена в город Груец к знакомым. Он указал адрес, где она будет жить, и просил жену написать ей письмо.

Глава двадцать шестая

1

После ликвидации Померанской группировки противника опасность срыва наступления наших войск на Берлин ударами во фланг и тыл с этой территории Германии совершенно исключалась. Поэтому можно было смело приступать к Берлинской операции.

Штабы фронта, армий, родов войск, тыла днем и ночью работали над планом операции. Получив директиву Ставки, 3 апреля командующий фронтом собрал представительное совещание на своем КП.

Во дворе дома, в центре просторной штабной палатки, стояли длинные столы, по обеим сторонам выстроились стулья. С левой стороны, на подставке, висела оперативная карта.

У торца стола, в полевом обмундировании находился Рокоссовский.

— Требования Ставки сводятся к следующему. — Он взял указку, подошел к карте. — Нашему фронту предписано наступать в штеттин-ростокском направлении. На Одере мы должны сменить части 1-го Белорусского фронта. Сложность нашей операции заключается в том, что мы шли на восток, а теперь поворачиваем на 180 градусов и наступаем на запад. Нам предстоит форсированным маршем преодолеть 300–350 километров, — говорил он, глядя на присутствующих, лишь время от времени оборачиваясь к карте, чтобы показать маршруты движения, исходные позиции для наступления и сосредоточение войск противника. — Нам предстоит пройти по местам, где только что закончились ожесточенные бои. Инженерные работы по расчистке дорог только что начались, нам предстоит перебросить сотни тысяч людей, десятки тысяч единиц техники, тысячи тонн боеприпасов.