Книга Как ни крути - помрешь - Ким Харрисон

– О'кей, – сказал он увереннее. – Это я могу сделать.

– Спасибо.

Я сказала шепотом, но он наверняка слышал меня сквозьприветственные крики, которыми было встречено его появление.

Взяв у Дэвида подогретое вино, я поставила его возле костра.Говард с довольным видом вел беседу с Кизли и Кери, кидая неуверенные взглядына Такату, который прятался в надежной тени дуба.

– Пошли, – сказала я Дэвиду, когда Кистей попыталсяпривлечь его внимание. Сестра Айви сидела рядом сними трещала без умолку, и виду него был утомленный. – Познакомлю тебя с Такатой.

Полночный воздух был свеж, почти болезненно сух, и яулыбнулась Айви, когда увидела, как она пытается объяснить Кери искусство печьна костре сандвичи из зефира и шоколада на крекере. Озадаченная эльфийка непонимала, как вообще может быть хорошим продукт, полученный запеканием шоколадамежду мучным продуктом и волокнистой сладостью. Это она так сказала, не я. Но яне сомневалась: она изменит мнение, как только его попробует.

Ощутив на себе взор Кистена с той стороны костра, ужеставшего пониже, я подавила дрожь. Неверный свет играл у него на лице,приобретшем интересную худобу после пребывания в больнице. Из-за общения с этимживым вампиром мысли о Нике у меня выцвели до легкой боли. Кист тут был, а Никане было. Если честно, то его не было здесь уже несколько месяцев. Он не звонил,не прислал открытки на солнцестояние и намеренно не оставил никакого способа сним связаться. Значит, надо двигаться дальше.

Таката сдвинулся на столе для пикников, освобождая намместо, если тоже захотим сесть. Сегодняшний концерт прошел без сучка изадоринки, и поскольку Ли не было, мыс Айви смотрели из-за сцены. Такатапосвятил «Красные ленты» нашей фирме, и половина публики размахивала зажигалкамив скорбной уверенности, что я все еще мертва.

Я всего лишь в шутку пригласила его на наш костер, но радабыла, что он пришел. Кажется, ему было приятно, что никто здесь около него невьется, и можно спокойно сидеть в тени. Мне было знакомо это выражение наморщинистом лице – такое бывает у Айви, когда она планирует работу, – и мнеподумалось, не будет ли в следующем его альбоме песни об искрах костра средипочерневших от мороза ветвей.

– Таката, – сказала я, когда мы подошли и он отвлекся.– Хотела бы познакомить тебя с Дэвидом Хью. Страховой агент, который мне помогдобраться до Саладана. – Здравствуйте, Дэвид, – сказал Таката, снимая перчаткуи протягивая тонкую длинную ладонь. – Рад познакомиться. Похоже, что вамудалось выйти невредимым из последнего дела Рэйчел.

Дэвид приветливо улыбнулся, стараясь не показывать зубов

– Практически невредимым, – сказал он, отпуская руку Такаты и отступая на шаг. – Хотя, когда отовсюду начали палить пистолеты, я небыл уверен, что выберусь. – Изобразив дрожь от страха, он повернулся грудью ккостру, погреться. – Это было уже слишком.

Я была рада, что он не вытаращил глаза, не начал заикатьсяили пищать и подпрыгивать, как вела себя Эрика, пока Кистен ее не уволок зашиворот.

– Дэвид! – окликнул его Кистен, когда я посмотрела нанего, о нем вспомнив. – Есть у меня к тебе разговор насчет страховки яхты.Сколько это будет у вас стоить?

Дэвид болезненно застонал.

– Вот цена работы в страховании, – сказал он тихо. Яудивленно подняла брови:

– Думаю, он просто хочет избавиться от Эрики. Этадевушка не замолкает никогда.

Дэвид шевельнулся.

– Ты следишь, чтобы я слишком долго не сидел спокойно?Я улыбнулась.

– А разве это не входит в мои обязанности как членастаи? – спросила я, и Таката на меня вытаращился.

– Вообще-то входит. – Махнув рукой Кистену, он поспешилк нему, остановился только поправить ботинком выпадавшее из костра бревно.Говард с той стороны костра весело смеялся, блестя глазами.

Таката смотрел на меня, высоко подняв густые брови.

– Члена стаи? – спросил он.

Я кивнула и села рядом с ним на стол для пикников.

– Для целей страхования.

Поставив пряный сидр, я уперла локти в колени и вздохнула.Люблю я солнцестояние, и не только ради пира и веселья. В Цинциннати гасятсявсе огни от полуночи и до рассвета, и толь-ко тогда можно увидеть ночное неботаким, каким оно должно быть. С теми, кто пытался во время затемнения воровать,разбирались круто, что устраняло любые проблемы.

– А у тебя как жизнь? – спросил Таката, удивив меняэтим вопросом. – Слыхал, что ты была в больнице.

Я невинно улыбнулась, зная, что у меня уже сделался усталыйвид после двухчасового орания на концерте Такаты.

– Все нормально. Меня не хотели еще оттуда отпускать,но там в другой палате лежал Кистен, и когда там увидели, как мы… гм… тестируемручки управления кроватью, то решили, что мы вполне готовы к выписке.

Эта вредная старуха-сестра… уж она такой шум подняла, будтомы черт знает каким извращением занялись… ну, вредная старуха, и все тут.

Таката посмотрел на меня, и я зарделась от вязаной шапочкидо самых ушей.

– Там перед входом стоят два лимузина, – сказала я,меняя тему. – Сказать им, чтобы уехали?

Он задумчиво посмотрел в темные ветви.

– Пусть подождут. В них еда. Я кивнула, успокоившись.

– Подогретого вина хочешь?

Он вздрогнул, посмотрел широко открытыми глазами.

– Нет. Спасибо, нет.

– Тогда сидра с пряностями? – предложила я. – Вот, яотсюда еще не пила.

– Вот сюда отлей глоток, – протянул он пустую чашку, ия вылила туда половину своей. Это было несколько особенное ощущение – сидетьвот так рядом с Такатой, делиться с ним вином, но я замерла, ощутив в себе эхокакого-то далекого звона. Я замерла, не зная, что это может быть, и Такатапосмотрел мне в глаза.

– Ты тоже почувствовала? – спросил он, и я кивнула с некоторой тревогой и беспокойством.

– А что это было?

Большой рот Такаты расплылся в широкой улыбке, обращенной комне.

– Круг на Фаунтейн-сквер. Счастливого солнцестояния! Онподнял чашку, я автоматически коснулась ее своей.

– Счастливого солнцестояния! – отозвалась я, и мнепоказалось странным, что я это ощутила. Раньше такого не бывало. Может, стала кнему чувствительна, когда сама его поставила.

С таким ощущением, будто все в этом мире правильно, яглотнула сидра и увидела, что на меня с мольбой глядят глаза Дэвида. Эрика незакрывала рта, и Кистен хватал Дэвида за плечо, пытаясь вести какой-то разговорпомимо нее.

– Извини, – сказала я, сползая со стола. – Дэвида надоспасать.