Книга История Финляндии. Время императора Александра II - Михаил Михайлович Бородкин

предков, своеобразные гражданские права, если они введением современных реформ стараются упрочить свое самобытное положение в финансовом и торговом отношениях, то все это они делают не по внушению какого-либо шведского влияния или существующего между ними шведского элемента, не по каким-либо сепаратистским стремлениям, и не потому, чтобы были недовольны нынешним политическим положением. Нисколько…

Предоставленная финскому народу возможность беспрепятственно трудиться над своим национальным развитием еще крепче связала узы, соединяющие его с великой и могущественной империей. Финляндцы умеют вполне ценить выгоды нынешнего обеспеченного их политического положения. Они вполне понимают, что интересы их неразрывно связаны с выгодами империи, которым они обязаны честно и по мере сил своих содействовать. Финский народ считает для себя счастьем с непоколебимой верностью и искренней преданностью и любовью исполнить свои подданнические обязанности к возлюбленному Монарху, под могущественную защиту коего они поставлены на веки, и который столь великодушно устроил их положение; в благодарных сердцах они благословляют Провидение, таким образом, установившее нынешний порядок вещей...

Но финляндское правительство не переставало со вниманием следить за греко-российскими приходами; оно нисколько не оставалось к ним равнодушным. Доказательством тому служит то обстоятельство, что именно финляндское правительство донесло Его Императорскому Величеству о жалком положении, в котором находятся православные прихожане в религиозном отношении, и что поэтому именно представлению Государю Императору благоугодно было назначить настоящий комитет, в котором мы теперь участвуем, для устройства духовных дел православных приходов в Финляндии».

Результатом деятельности комитета был проект положения об устройстве православных приходов в Финляндии, утвержденный лишь 5 марта 1883 года.

Описание финляндских православных приходов в шестидесятых годах, составленное капитаном Гецом, показывает, что некоторые из них (напр. Сердобольский) в отношении учебного дела были разделены на округа. В каждом округе обучение детей производилось 21/2 месяца, по окончании этого срока местный священник приступал к испытанию детей в их знаниях. При таком порядке обучения, или подвижности школы, очевидно, все прихожане, даже жившие в 50 верстах от церкви и бедные, имели возможность доставлять детей своих в школу. Также практично было устроено в Сердобольском приходе дело призрения бедных, которое в описываемое время подлежало ведению церковного прихода. Ежегодно в октябре месяце священник призывал всех нуждающихся в приходское собрание и здесь происходило распределение бедных по зажиточным семьям, которые обязывались содержать взятого к себе бедного в такой период времени, какой сообразован был с достатком этой семьи. Для разрешения всех этих приходских дел собирались церковные (мирские) сходки, под председательством священника, который по окончании богослужения прочитывал народу все указы и постановления правительства, а также предписания и объявления местных начальств. В некоторых православных приходах (в вильманстрандском, красносельском, новокирхском, куопиоском и кексгольмском) жители отлично говорили по-русски. Замечался также довольно большой % грамотных (как например в гельсингфорсском и Сердобольском приходах). Многие приходы обладали на праве собственности (как юридические лица) церковно-приходским имуществом — участками земли и строениями.

Еще в 1858 году «члены Тайпальского православного прихода, по совершенному незнанию русского языка, просили, чтобы богослужение и церковные требы были отправляемы на финском языке и чтобы на тот же язык были переведены и церковные книги». На эту просьбу, по ходатайству генерал-губернатора, последовало Высочайшее соизволение и затем в 1865 году, по окончании перевода и отпечатании требника, святейшим синодом предписано было во всех сельских приходах Финляндии отправлять богослужение на финском языке. Дело не обошлось без протеста, поданного митрополиту Исидору, так как часть прихожан финского языка вовсе не понимали.

Комиссия по улучшению быта православных приходов оживила интерес к этой важной стороне жизни нескольких десятков тысяч обывателей края. Одну из мер поднятия православия видели в учреждении в Финляндии особой епархии. Это предположение всполошило графа Адлерберга, стоявшего более на страже финляндских, чем русских интересов. Его письмо (от 7 — 19 июня 1869 г.) к обер-прокурору синода, графу Дмитрию Андреевичу Толстому, полно какой-то особой робости и даже явной боязни финляндского протеста.

«Исключительное положение православных обитателей Финляндии, — писал Адлерберг, — имеющих постоянные сообщения с жителями других вероисповеданий, без сомнения, делает весьма желательным и даже необходимым учреждение более приспособленного центрального попечения об их духовной жизни, о сохранении неприкосновенности их религиозных понятий, о надзоре за их нравственностью и, наконец, о ближайшем непосредственном епархиальном наблюдении за самими священно и церковнослужителями, на обязанности коих теперь лежит прописанное попечение.

Принимая однако же во внимание, что в Финляндии лютеранское духовенство пользуется лишь содержанием от своих приходов, что особых сумм на выдачу духовным лицам содержания не состоит, и что с другой стороны, при стесненном положении финансов края, я решительно не признаю возможным обременить статное ведомство Великого Княжества новыми сверхштатными расходами, тем более, что таковая издержка, на предмет для Финляндии совершенно новый, неминуемо возбудила бы неблагоприятные нарекания и несправедливое подозрение между протестантами о каком-либо скрытом умысле правительства учреждением особой православной епархии противодействовать свободному исповеданию местной лютеранской религии и тем самым превратило бы этот односторонний церковный вопрос, — имеющий исключительную цель улучшить неблагоприятные условия, в которых находится местная православная паства, — в вопрос политический, исход которого был бы едва ли не вреднее, чем обстоятельство настоящего невыгодного положения церквей, а потому, разделяя вполне выраженное вашим сиятельством мнение о несомненной пользе образования особой финляндской православной епархии, — с определением местопребывания архипастыря в г. Выборге, где ныне находится духовное правление, — обязываюсь присовокупить, что таковое распоряжение возможно лишь при непременном условии отнесения всех издержек по образованию, содержанию и помещению такового епархиального начальства с соответственным причтом на счет сумм империи». Адлерберг опасался, чтобы «духовное лицо, имеющее встать во главе православной паствы в Финляндии, отнюдь не подавало повода к ложным между иноверцами толкованиям о каких-либо несоответствующих видам правительства стремлениях к пропаганде православного исповедания».

Первый депутат на сейме (1872 г.) православного вероисповедания, крестьянин Семен Ратинен, представил мемориал о том, что его единоверцы в крае не пользуются таким же образованием, как лютеране вследствие того, что на православных священников не возлагается обязанность обучать детей прихожан, как это давно уже делается лютеранскими пасторами. Чтобы быть принятыми в народную школу, необходимо уметь читать по книге, дети же православного вероисповедания в большинстве случаев не подходят под это условие. Для устранения такого неудобства, депутат предложил устроить в православных приходах передвижные детские школы, субсидированные казной. Это предложение было отвергнуто на том основании, что казенная субсидия выдается лишь для высшего народного образования; первоначальное же обучение должно производиться в семье или в общинных начальных школах. «Не по совести и справедливости, — говорили депутаты, — было бы требовать от лютеранских приходов,