Книга Бегущие по мирам - Наталья Колпакова

Макар понял, что пора брать власть в свои руки. Для начала он решительно отодвинул от «хозяйки» раздосадованных покупателей:

– Граждане, не напирайте! Товаров много, главное впереди. Только сегодня и только для вас! Итак, наше первое предложение...

Он и сам не понимал, что на него нашло. Он, тишайший редактор, покрывающийся пунцовыми пятнами, если на него обращалось более двух пар глаз, вдруг стал повелителем толпы. Полуголый, в вывернутых наизнанку штанах, с камушками на шее, – в каком-то неведомом мире, даже не прошлом, а совсем-совсем не существующем! Алёна только глазами хлопала, наблюдая, как работает мастер.

Первым делом Макар покончил с ненужной благотворительностью. Невыгодно это, да и подозрительно. Местные умели и любили торговаться, и победа того, кто выкрикнет самую большую цену, воспринималась как должное – раз богат, владей. Макар лишь ввел процесс в цивилизованное русло, вопил: «Двадцать пять, господин в золотом оплечье, кто больше?», как заправский аукционист, и троекратно хлопал в ладоши, прежде чем объявить: «Продано!» Алена только успевала принимать плату.

Волноваться и краснеть ему было просто некогда. Он понятия не имел, что Алена насовала в рюкзак, и всякий раз, запуская в него руку, мог только гадать, какой предмет сейчас извлечет на свет божий, а главное, как будет его рекламировать. Довольно быстро выяснилось, что самые обычные вещи здесь ведут себя как угодно, только не по инструкции. Скажем, зеркало не отражало. То есть отражало, конечно, но вовсе не то, что перед ним оказывалось в данный момент, а нечто совершенно произвольное, управляемое исключительно волей смотревшего. Макар начал было расхваливать «идеальную гладкость и незамутненную чистоту отражения» – странная какая-то реакция, примолкли все, переглядываются растерянно. Он с удвоенным пылом про возможность «рассмотреть все до последней реснички», но тут Алена, пихнув его в бок, подхватила: «На лице своей покойной бабушки». В общем, оказалось, что здешний народ любуется на себя исключительно в бронзовые полированные кругляши, а импортные зеркала использует, всяк в меру своей магической одаренности, для поиска пропавших вещей и людей, для пригляда за теми, кто вдали, а то и для общения с мертвыми. О «незамутненной чистоте» мечтать не приходится. Хоть что-нибудь разглядишь в дымке времени или расстояния, и на том спасибо.

Но его уже охватил азарт. Макар отважно совал руку в мешок, выуживал очередной лот и вдохновенно врал, сочетая внутреннее чутье с анализом реакции потребителей. Алёна, маячившая за плечом, что-то испуганно шепчущая, порой только глаза закатывала. Но разошедшегося «раба» было не остановить. Комплект игральных карт он, вспомнив прочитанное в глубокой юности фантастическое произведение, превратил в средство экстренной связи. Алёна перепугалась. Она-то предполагала сбыть картинки как инструмент для гадания. Но наскоро организованная презентация подтвердила – картонные «пейджеры» работают, и еще как! Ошарашенной Алёне злодей всучил трефового валета. Та заспорила было: «Да какой из тебя треф!» – но со стихийным бедствием разве справишься. Вынужденная углубиться в толпу с картой в потной ладони, она случайно наступила на острый камешек, и – о чудо! – бубновая дама в руке Макара скривилась от боли, что громогласно подтвердили выбранные наугад наблюдатели. Колоду тут же купил за бешеные деньги купец, охотно пояснив, что торговля у него обширная, караванная, и за всем пригляд нужен.

Самый тяжелый и громоздкий товар, конечно, оказался на дне рюкзака. Подуставший Макар взял паузу, разглядывая допотопную ручную мясорубку и нечто столь же древнее, в виде красного пластмассового цилиндра с прогоревшим проводом.

– Зачем взяла? – шепнул он напарнице, кивая на неликвид. Та только плечами пожала:

– А как все беру, по наитию.

– И что оно говорит, твое наитие?

– Молчит пока.

Поразмыслив, Макар решил сначала сбыть мясорубку. Теперь понятно, что всю дорогу отягощало его обожженные солнцем плечи и язвило в спину. «Вот продам тебя какому-нибудь остолопу, – мстительно подумал он, – будет тобой...» А что, собственно, будет делать с помощью мясорубки новый хозяин? Гвозди забивать? Макар неуверенно повертел ручку.

– Вот, значит, мясорубка... – Народ, затаив дыхание, ждал. – Это такой прибор для... для...

Макар перевернул проклятый агрегат, потряс его, зачем-то приник ухом к раструбу, послушал. Тишина. Он подул в раструб, едва слышно выдохнул: «Ну и что нам делать?» В недрах монстра раздался щелчок, протяжный скрежет, и Макара что-то чувствительно двинуло по лбу. Он откинул голову назад. Ручка! Длинная, литая, массивная, она провернулась сама собой на валу – раз, другой, третий. Потрясенные зрители отступили, взирая на ожившее чудище с благоговейным страхом. Но больше всех был потрясен сам Макар, оцепеневший посреди пустого круга с вытянутыми руками, в которых содрогалась и рычала мясорубка. Снова щелчок. Из дырчатой решетки вытекла струйка темно-синего дыма. Она все ползла и ползла, не расплываясь в воздухе, как положено порядочному дыму, не теряя насыщенности цвета, деловито сплеталась, изгибалась, скручивалась. Перед Макаром и Алёной само собой выписывалось в воздухе слово.

Бежать!

Обведенные кольцом пустоты, они нашарили руки друг друга, сцепились пальцами. Макар, загипнотизированный медленным танцем дымных струй, созерцал послание, едва осознавая его грозный смысл. Алёна смотрела дальше, сквозь него, словно оно было начертано на прозрачном театральном занавесе, готовом взвиться вверх. Мизансцена была выстроена, и Алёне она очень не понравилась. Из щели проулка между официозной каменной колоннадой и скромным частновладельческим тыном шустро выползала сверкающая, ощетинившаяся колючками змея. То была длинная колонна воинов, нарядных, словно игрушки. Впереди на золотой платформе, влекомой косматыми чудищами размером с быка, возвышался картинный старец-маг. Гигант в черной хламиде, с развевающейся на ветру бородой. Елки-палки, даже посох имеется, узловатый, кривоватый – сразу видно, жутко мощный. Его взгляд прошил пространство площади, как лазерный луч, и воткнулся Алёне в глаза, отчего волосы у нее встали дыбом.

Расстояние и время перестали существовать. Алёна подробно, до волосинки, видела кустистые, грозно насупленные брови повелителя, торжественно вздымающуюся руку и крепкий желтый ноготь на пальце, устремленном прямо ей в переносицу. Голова змеи широко распахнула пасть и начала заглатывать площадь.

– Там, там... – беззвучно зашептала девушка.

Макар проследил за ее взглядом. Магические письмена тем временем истаяли. Представление началось. В глубине сцены толпа мужиков в опереточных ярких доспехах, но с серьезными пиками деловито брала площадь в «клещи». Дядька-черномор, прибывший с воинами, тряс бородищей и махал руками – руководил. Макар дернул за руку остекленевшую напарницу. Местные омоновцы неумолимо приближались, причем было отчего-то понятно, что прибыли они не трясти торговок, а по их с Алёной душу. Он с сомнением поглядел на мясорубку, хотел было отшвырнуть за ненадобностью – не отмахиваться же ею, в самом деле, – но рука не поднялась бросить ценную вещь, сама прибрала в мешок.