Книга Дети теней - Мария Грипе

– Я тоже не изменилась, Берта.

Я промолчала, и в ее взгляде мелькнуло любопытство.

– А почему ты ничего не спрашиваешь?

Я пожала плечами, напустив на себя безразличный вид.

– Интересно, о чем я должна спрашивать?

– Обо мне, конечно!

– О тебе? Нет, вы только посмотрите на нее! Да я уже забыла, когда последний раз о тебе думала. И быстро отдай мне одеяло! Я хочу спать.

Она поднялась, подошла к печке и встала ко мне спиной. Одеяло осталось на полу. Я было наклонилась, чтобы подобрать его, но тут же передумала. Не я его туда бросила. Пусть Каролина и поднимает!

– Сейчас же подними мое одеяло! – потребовала я воинственно.

Она неторопливо повернулась.

– Даже и не подумаю.

Я рассвирепела. Схватила ее за руку и, указывая на дверь, прошипела прямо в ухо:

– Вон отсюда!

Ее глаза сверкнули. Мне показалось, я сейчас задохнусь от злобы. И вдруг она присвистнула – и как дунет мне прямо в лицо! Стоит передо мной, сверкая глазами, губы трубочкой, и в лицо дует. Это окончательно меня взбесило. Но тут до меня дошло, как смешно все это выглядит. Бросившись на одеяло, я одновременно плакала и хохотала, до колик в животе. А потом лежала, икая и всхлипывая.

Такая встряска была для меня чересчур… Каролина села рядом и ласково погладила меня по голове. Сейчас она была серьезной.

– Берта, дорогая, давай поговорим! Хоть минуточку. Вы, наверное, удивились, что я не приехала вчера, как мы договаривались?

Я поднялась, взяла спички, зажгла лампу на столе перед кроватью, села на постель и успокоилась. Каролина подошла с одеялом и укутала меня.

– Не хочу, чтобы ты простудилась.

Потом она рассказала, что действительно выехала тем самым поездом, которого мы ждали. Но поезд был переполнен, а ей нужно было успеть переодеться до нашей станции. Но оказалось, что это совершенно невозможно. У туалета все время стояла очередь. Не могла же она войти туда юношей, а выйти девушкой. Вот это был бы номер! Поэтому единственное, что можно было сделать, это сойти на какой-нибудь промежуточной остановке, переодеться на станции и доехать к нам следующим поездом. Беда только, что в ближайшее время, вопреки ее ожиданиям, поездов не было, и пришлось ждать несколько часов. Одной, на холодном полустанке посреди глухомани.

– Почему ты не дала телеграмму?

Да уж, телеграмму! До ближайшего телеграфа было несколько миль…

Она смотрела на меня так, что я сразу поверила. Такой взгляд не обманывает. В Каролине не было сейчас ни самоуверенности, ни бравады – только смирение и кротость.

Я, конечно, устала, но как давно я мечтала об этом! Сидеть с ней рядом при свете лампы, разговаривать по душам, спрашивать и слушать. Каролина рассказала о Париже, о Максимилиаме, который ей очень нравился, и о Софии, которая не нравилась совсем.

Она очень хорошо говорила о Леони, девушке своеобразной и, наверное, непростой, но очаровательной. Как я и предполагала, Леони была к ней неравнодушна. А проще говоря, по уши влюблена – и это беспокоило Каролину.

Она замолчала, глядя куда-то сквозь меня.

– Тебе не кажется, что я очень странная?

– Ну да, а ты как думала?

Она кивнула и улыбнулась.

– Да я и сама так считаю. Иногда. Но чаще я кажусь себе абсолютно обыкновенной. Как бы то ни было, измениться я не могу.

– А ты когда-нибудь пыталась?

Она пожала плечами.

Время шло, уже начинало светать. Каролина описала свою жизнь в Париже, но ничего не сказала о Замке Роз, как поживают там Арильд и Розильда. В Париже Розильду показали врачу-специалисту. Она прошла курс лечения, но это не помогло. Врач сказал, что ничего не может для нее сделать. Во всяком случае, до тех пор, пока она сама не захочет выздороветь.

– А разве она не хочет?

– Не уверена. И в каком-то смысле я могу ее понять. Розильде кажется, что она получает от жизни больше, оставаясь немой. Ей не хочется растрачиваться на пустую, поверхностную «болтовню». Поэтому и не слишком огорчилась, что ее не смогли вылечить.

– Но ведь она калечит собственную жизнь! – воскликнула я.

– Нет, она так не думает. Она пытается чего-то добиться благодаря своей немоте. Ей кажется, это делает ее жизнь богаче. Когда ей нужно сказать что-нибудь другому человеку, приходится писать каждое слово, а значит, она обдумывает все намного серьезней, чем все мы. И потом, Розильда не хочет, чтобы ее жалели. Если ей потребуется сочувствие, она сама об этом скажет. Я, кстати, такая же…

– То есть ты вообще не хочешь, чтобы тебя жалели?

– Попробуй – увидишь!

Она засмеялась, довольная своим ответом, а я покачала головой.

– Нет уж, спасибо… Пожалуй, не буду.

Она встала, подошла к окну, раздвинула шторы.

– Скоро утро.

– Да, наговоримся завтра. А сейчас нам надо поспать.

Она кивнула. И точно как в моем сне – подошла и протянула руку, чтобы погасить лампу на столе передо мной. Я остановила ее.

– Нет, Каролина, пусть останется!

– Разве ты не ложишься?

– Ложусь. Но я хочу погасить свою лампу сама.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

За завтраком я рассказала о ночном явлении Каролины. Она и мама еще спали, а папа сидел с нами за столом, пролистывая утреннюю газету.

– А как она оказалась в доме?

Это спросил Роланд. И все тут же посмотрели на меня.

Действительно, как она вошла внутрь? Этот вопрос я ей так и не задала, поэтому понятия не имела. Не знаю, что меня дернуло за язык, но вместо того чтобы признаться, я сплела историю, будто Каролина разбудила меня, бросив в окно камешек. Я не хотела, чтобы они заподозрили, что Каролина попросту открыла дверь отмычкой, хотя, вероятно, так она и сделала. Каролина и не на такое способна.

– А потом вы, конечно, всю ночь сидели и болтали! – завистливо сказал Роланд, а Надя укоризненно добавила:

– Почему ты нас не позвала?

– Я ее только впустила. А потом пошла к себе и снова легла.

– Можно подумать…

В глазах Роланда читалось сомнение.

– А чего тут думать? Она меня ужасно разозлила. Заявиться среди ночи и даже не предупредить!

– Ей нужно было разбудить меня, – сказала Надя. – Я бы ее накормила.

– Думаешь, я не накормила? – вырвалось у меня сгоряча.

Они уставились на меня во все глаза. Покраснев, я объяснила, что отправила Каролину на кухню, и она сама сделала для себя бутерброды.