Книга Кассаветис - Василий Степанов

место для уникальности. В это время (мы знаем) сам Космо стоит один перед входом в клуб в ожидании убийц, как в начале фильма стоял там же с охранником Винсом, встречая гостей, но от этого финал не превращается в гимн искусству, которое выше или сильнее смерти; детская обида артиста, которого гонят со сцены, и хлопки публики, которая его просит вернуться, не выше жизни и смерти, но они должны оставаться предметом нашего внимания просто потому, что они часть шоу, то есть того, что нам показывают, – Космо для того и вышел, чтобы зрители спокойно досматривали, не прерывались. Знание об убийстве, ране в боку, близкой гибели надо оставить в стороне, за стеной; на любое шоу, на любое произведение искусства надо смотреть без мыслей о цене, которой оно оплачено, – эта цена затем и платится, чтобы его оградить от вторжения, в том числе от вторжения таких мыслей; незачем разрушать эту ограду трагическим знанием о Космо и незачем к нему с этим знанием приставать – пусть он один ждет своих убийц, как он того и хотел.

Григорий Дашевский

Жены

В первом знаменитом фильме Кассаветиса «Тени» главную женскую роль играет Лелия Гольдони – актриса темной масти и южного темперамента: это оправдывает негритянское происхождение ее героини. Лелия (так зовут ее и в фильме) влюбляется в белого мужчину, но тот не в состоянии скрыть шок при виде ее чернокожего брата – и хрупкий союз разрушается. Расовые предубеждения и общий фон эпохи битников, утвердившей законное место негров в искусстве, значимы для формирования художественного мира Кассаветиса. Но со временем конфликты в его фильмах становятся менее социальными и более интимными, а мужчины уступают ведущую роль в этом импровизированном «спектакле жизни» женщинам. Кассаветис иногда уходил от засилья женского начала в параллельный мужской мир, где разыгрывается действие «Убийства китайского букмекера» и «Больших неприятностей». Но долго без женщин прожить не мог – как не могут герои его фильма «Мужья», сбежавшие от жен (но не от женщин), да и то ненадолго.

Уже в картине «Слишком поздний блюз», хотя формально ее главным персонажем считается неприкаянный музыкант Бобби, пружиной напряжения становится джазовая певичка Джесс Полански – эфемерное существо, которое только прикидывается femme fatale. Никто из мужчин не принимает ее всерьез, но именно она придает эмоциональный смысл их существованию. Джесс (Стелла Стивенс) – платиновая блондинка, и это тоже значимо. Кто-то из блогеров даже провел параллель с фильмом Романа Полански «Ребенок Розмари» (1968), где спустя несколько лет Кассаветис сыграл мужа героини Мии Фэрроу – еще одной блондинки, одержимой флиртом уже не с мужчинами, а с самим дьяволом.

Хотя у раннего Кассаветиса снималась темноволосая Джуди Гарленд, тем не менее его главный женский тип окрашен (иногда – буквально) в цвет «профессиональной блондинки». Так распорядилась судьба в лице неизменной на протяжении десятилетий музы и жены режиссера – Джины Роулендс. Впервые она появляется у него в эпизоде «Теней», потом в картине «Ребенок ждет», действие которой происходит в коррекционной школе. Если Гарленд (особа с весьма нестабильной психикой) играет нетипичную для нее роль самоотверженной училки, то Роулендс предстает в образе фрустрированной и ожесточившейся в своем горе матери аутичного мальчика. Это всего лишь прелюдия к ее зрелым ролям, в каждой из которых Роулендс, будущая икона независимого кинематографа 1960–1980-х годов, дает высший актерский мастер-класс.

Фильм «Лица» считается культовой классикой. В 1968 году каждый уважающий себя режиссер, что в Европе, что в Америке, снял какое-нибудь кино про Zeitgeist – дух времени. Кассаветис пародирует модную тогда структуру «кино о кино», позиционируя «Лица» как «коммерческий вариант „Сладкой жизни“». Сюжет (муж и жена в кризисе расстаются на вечер и ищут приключений на стороне), скорее, напоминает антониониевские драмы отчуждения и дедраматизации, только вместо изобразительной каллиграфии итальянского мэтра – почти любительская съемка в стиле home video. Жена (Мария – Линн Гаплин, похожая на Монику Витти, только с черными, не выбеленными волосами) пытается забыться в объятиях крепкого самца, а муж (Ричард – Джон Марли) развлекается с харизматичной проституткой-блондинкой (Джинни – Джина Роулендс).

Герои напиваются, дурачатся, немного страдают, Мария даже устраивает попытку суицида, но если это и драма, то она не в супружеских распрях и изменах, а в аннигиляции лица, личности. Сколь бы ни были индивидуальными и яркими персонажи в своих телесных позах и выспренних эмоциях, они в итоге оказываются фрагментами мозаики богемной жизни, которая к финалу словно распадается на атомы, превращаясь на черно-белой пленке в сплошное черное пятно. «Лица» – радикальный апофеоз чистого режиссерского кино: поначалу оно длилось шесть часов (в последнем варианте – чуть больше двух, канонический метраж Кассаветиса), поскольку строится не на истории, а на геометрии поз и тайной ауре лиц.

«Минни и Московиц» – шаг в сторону куда более сбалансированного жанрово-сюжетного зрелища. Это одна из образцовых картин, где фирменный стиль Кассаветиса (импровизационный блюзовый ритм, сверхкрупные планы героев, данные в расфокусе или вообще выходящие за рамки кадра) соединяется с почти театральным бенефисом двух актеров – Сеймура Касселя и Джины Роулендс. Он – одиночка, лузер, работает парковщиком машин, любит оперу, Шекспира, Вордсворта, ненавидит деньги, уже не женат. Она – не замужем, работает в музее, родилась рядом с Ниагарой, любит кино и разочарована в жизни, где никогда не встречаются ни Кларк Гейбл, ни Хамфри Богарт. Она часто становится жертвой физической и эмоциональной жестокости мужчин – пока в одном из таких инцидентов не сталкивается с Сеймуром Московицем, который выручает из неприятной ситуации.

Они красиво танцуют прямо на парковке, вдруг он начинает ходить на руках, а она заявляет ему: «Ты совершенно сумасшедший». Она говорит: «Я слишком стара для тебя, я стара искать любовь в машине» (разница в возрасте не видна на экране), или: «У нас нет ничего общего… У тебя не то лицо, о котором я мечтала… Ты не тот человек, которого я могу полюбить». Да, Сеймур скорее напоминает неприкаянных героев американского кино 1960–1970-х годов, чем столпов классического Голливуда. Но ведь и Минни – не Ава Гарднер, о чем ей сообщает Сеймур: «Знаешь, ты в профиль – вылитая Лорен Бэколл». Роулендс действительно позаимствовала прическу Бэколл и кое-что из ее актерского арсенала.

Лорен Бэколл дебютировала в 1944 году в фильме Ховарда Хоукса «Иметь и не иметь»: то было одно из первых и самых удачных воплощений хемингуэевской героини. Женщины Кассаветиса во многом наследуют качества женщин Ремарка и Хемингуэя: они тоже любят крепкий алкоголь, курят, артистично флиртуют