Книга Двадцать четыре Насреддина - Автор Неизвестен

от жажды! Проклятие мне, если я не перехитрю тебя и не отправлюсь в дальнюю поездку[708].перс. 8, 195

1158. О соучастии доносчика

Некий человек пришел к ходже и сказал:

— Такой-то нарушил пост.

— Ага! — воскликнул Насреддин. — Очевидно, он пригласил кое-кого к себе на обед.

тур. 34, 49

1159. Нашли друг друга

Однажды, когда пост мусульман совпал с постом армян, Молла увидел одного армянина, который сидел и ел жареную курицу.

Поздоровавшись с ним, Молла без всякого приглашения уселся рядом и тоже принялся за курицу.

Армянин поглядел на его чалму, на его абу и сказал:

— Голубчик, ты мусульманин и к тому же еще молла, как же тебе не стыдно не соблюдать пост?

— А почему ты не соблюдаешь свой пост и ешь курицу? — спросил Молла.

— Я всегда нарушаю армянский пост, — ответил тот.

— Вот и хорошо, — сказал Молла, — а я нарушаю мусульманский пост[709].

азерб. 6, 115

1160. Даровые хлеба

В трудные годы войн и разорений Афанди жил очень плохо, вечно голодал, и бухарский раввин предложил ему:

— Прими иудейскую веру, и ты станешь богатым и уважаемым.

— Ладно, — сказал Афанди, — я согласен. Но чтобы стать добрым иудеем, мне надо изучить ваш закон.

— Поистине устами твоими гласит сама мудрость. Сколько же времени тебе на это понадобится?

— Сорок дней.

— Согласен.

— Но при условии, что все эти сорок дней вы будете кормить меня и поить.

Тогда раввин приказал богатым иудеям ухаживать за Афанди и не отказывать ему ни в чем.

Сорок дней мудрец жил, как в раю, отъелся, поправился на даровых хлебах. На сорок первый он сказал:

— Я изучил иудейский закон.

— И ты согласен принять иудейство? — спросил раввин.

— Нет.

— Проклятие, ты ел иудейский хлеб и обманул нас!

— Я не могу перейти в другую веру.

— Но почему же?

— Вот уж сорок лет я ем мусульманский хлеб и так и не сделался правоверным мусульманином. А вы хотите, чтобы за сорок дней из меня получился верующий иудей.

узбек. 7, 235

1161. Безысходное горе

Однажды Молла, расхаживая по базару, увидел плачущую армянку и толпу, идущую за ней. И кто бы из идущих ни спрашивал, почему она плачет, женщина никому не отвечала. Молла остановил ее и спросил:

— Сестра, что ты плачешь? Скажи, в чем твое горе, может, мы найдем какой-нибудь выход.

Женщина заплакала навзрыд и сказала:

— Ох, попала я, несчастная, в беду, прах на мою голову!

— Скажи, что же случилось?

— Что же может быть хуже? Один из моих сыновей принял мусульманскую веру.

Молла склонил голову:

— Плачь, сестра, плачь, горе у тебя безысходное. У тебя только один сын стал мусульманином, и ты так убиваешься, а что делать мне, горемычному? У меня все сыновья мусульмане!

азерб. 6, 108

1162. Ходжа и попы

Пришли к ходже несколько попов и стали толковать о недоуменных вопросах.

— Говорите, бог милостив, объясню, — сказал ходжа.

Попы спросили:

— Объясни, как это ваш пророк совершил на небо мирандж (восхождение)?

А ходжа без колебания отвечал:

— Да по той самой лестнице, которая была построена, когда ваш пророк восходил на четвертое небо[710].

Противники замолчали[711].

тур. 5, 249

1163. Ходжа изменяет требованиям шариата

Однажды жена сказала ходже:

— У кувшина для абдеста* прохудилось дно. Вода быстро вытекает. Что нам делать?

Ходжа отвечал:

— Жена, неужто трудно этому помочь? Прежде мы справляли нужду, а потом совершали омовение. А теперь, как только нальем в кувшин воду, сейчас же будем совершать абдест, а потом справлять нужду.

тур. 5, 152

1164. Левая нога без омовения

Эпенди совершал омовение, но на одну ногу ему воды не хватило. Тогда он встал на одной ноге и стал читать молитву.

— Эпенди, что это значит? — спросили его.

— Левая нога осталась без омовения, — последовал его ответ[712].

туркм. 15, 149

1165. Бери назад омовение

Однажды ходжа совершал у реки омовение; одна из его туфель упала в воду и была унесена течением. Когда ходжа увидел, что уже не удастся достать туфлю из воды, он отошел в сторону и, громко пустив ветры, сказал:

— Бери назад свое омовение, а мне верни туфлю[713].

тур. 5, 16

1166. Нет худа без добра

Томимый жаждой, Насреддин подошел к фонтану, чтобы напиться. Отверстие было забито деревянной пробкой. Насреддин выдернул пробку, и струя воды окатила его с ног до головы, едва не свалив на землю.

Насреддин поднял пробку, закрыл фонтан и сказал:

— Тем лучше. Не надо будет делать абдеста.

кр.-татар. 4, 98

1167. Смертный грех

Попал как-то Насреддин Афанди в компанию пьяниц. Среди яств на дастархане были расставлены кувшины с хмельными напитками. Виночерпий налил Афанди полную пиалу вина. Один из присутствующих заметил:

— И вы не боитесь греха, Афанди? Ведь одна капля вина, как говорится в Коране, — смертный грех!

Афанди спокойно окунул пальцы в пиалу и, стряхнув каплю вина на пол, сказал:

— Вот и нет смертного греха.

узбек. 7, 239

1168. По Корану

Когда Афанди шел мимо мечети, вдруг ему понадобилось сходить по малой нужде. Забрался он на минарет и начал оттуда мочиться.

Увидев это, правоверные возмутились:

— Эй, Афанди, вы оскверняете мечеть!

— Успокойтесь, почтенные, — ответил невозмутимо Афанди. — В Коране сказано, что капля поганой жидкости становится чистой, если она перевернется вокруг себя семь раз. А моя жидкость не семь, а семьдесят раз перевернулась, пока достигла земли!

узбек. 7, 251

1169. Напраслина

Настоятель городской мечети напросился в кишлак к Афанди в гости, чтобы наставить его на пусть истины. Дорога шла в гору. Оба путника устали, и настоятель охал и стонал:

— О Аллах всевышний! Наверно, ты в наказание за грехи этого богохульника Афанди создал на этой дороге такой изнурительный подъем.

— Уважаемый, — возразил Афанди, — вы возводите напраслину на творца.

— Молчи. Что ты понимаешь в делах всевышнего?

— Должен вам сказать, — почтительно продолжал Афанди, — когда я шел в город из дому, здесь был превосходный спуск, и идти было легче. А вот стоило только увязаться вашей милости со мной, и, волею Аллаха, здесь оказался крутой подъем. Дивны дела твои, о господи! Не знаю, кто же здесь из нас грешник, из-за которого Аллах сотворил столь удивительное чудо.

узбек. 7, 234

1170. Осел в медресе

В базарный день осел Насреддина Афанди пошел себе бродить по улицам Самарканда и забрался в помещение высшего духовного училища — медресе Гилля Кари[714]. Муллы и ишаны подняли крик, начали бить его, выгонять. Осел начал кричать и лягаться.

Когда Афанди наконец пришел за ослом, они заявили ему:

— Твой осел учинил в священном месте скандал, и потому плати штраф — десять червонцев.

— С