Книга Мила Рудик и Чаша Лунного Света - Алека Вольских

— Мне вот что интересно, — вдруг задумчиво сказал Ромка, отвлекая Милу от ее мыслей. — В Архиве Многолик узнал то, что ему было нужно: имена волшебников, потерявших родных во времена Гильдии. Он хотел, чтобы они присоединились к нему… против обычных людей. Получилось у него что-нибудь в этом деле, как ты думаешь? — Ромка повернул лицо к Миле, отрывая подбородок от ладоней. — Может быть, он нашел себе сторонников, готовых его поддержать?

Мила пожала плечами.

— Если и так, — сказала она, — мы об этом не узнаем. Да и какая разница!? Даже если и нашлись желающие к нему присоединиться, теперь это теряет всякий смысл. Многолик сгорел. На моих глазах превратился в пепел. А без него ни о чем можно не беспокоиться.

Произнеся эти слова вслух, Мила почувствовала, что как будто поставила точку в своих переживаниях. А ведь это правда — Многолика больше нет, и, наверное, это значит, что ей нужно перестать о нем думать и мучиться сомнениями. И Мила пообещала себе постараться.

* * *

В конце учебного года, прямо перед Пиром Славных Побед, случилось два очень приятных для Милы события.

Первое — можно сказать с уверенностью — было приятным не только для Милы, но почти для всех меченосцев: их покинула Алюмина. По существующему правилу, раз в несколько лет нарушается воля Зеркального Мудреца: один из наследников покидает свой Дом и выбирает себе другой, какой ему захочется. Многие вслух говорили о том, что им невероятно повезло — ведь теперь выпал именно такой год и, по просьбе профессора Мендель, Владыка Велемир разрешил перейти в другой Дом Алюмине, перебравшейся к своей мамочке в Золотой глаз. Собственно, как утверждали знающие люди, вроде Берти, других желающих изменить место жительства в Думгроте не нашлось. Когда меченосцы спросили у Альбины, неужели Зеркальный Мудрец ошибся, определив Алюмину в Львиный зев, она холодно и с легкой неприязнью ответила:

— Не говорите глупостей, Зеркальный Мудрец никогда не ошибается. Эта девочка была не совсем безнадежна. У нее были задатки. Но коль скоро она решила посвятить свою жизнь высиживанию золотых яиц — это ее проблемы.

Те, кто слышал эту тираду, потом утверждали, что ледяным шепотом, предназначающимся явно не для их ушей, Альбина добавила:

— Орла из курицы не вылепишь.

Это радостное событие неожиданно имело очень приятные последствия для Белки. Уходя, Алюмина оставила свою изможденную Пипу Суринамскую. Стало понятно, что Алюмине эта жаба уже давным-давно надоела, и она только и ждала повода, чтобы от нее избавиться. Но для Пипы Суринамской это было настоящее везение, потому что о ней позаботилась Белка.

Подруга Милы просто сияла от счастья, когда вызволила из тумбочки бородавчатое и сморщенное создание и опустила ее в один из школьных котлов, наполнив его водой. К всеобщему удивлению, проявил чудеса участливости Берти, который добыл где-то целую банку мелкой речной рыбешки для подкормки неожиданно свалившегося на голову домашнего питомца.

Второе событие касалось только Милы, и оно было самым приятным из всего случившегося за последний месяц.

Как всегда с Почтовой Торбой Барбарис прислал Миле письмо. Это было в утро грядущего Пира. Он писал, что она должна заглянуть к нему и срочно, чтобы успеть до Пира. Мила договорилась с Ромкой и с Белкой, чтоб они ее не ждали: она придет прямо к замку. И на ходу дожевывая сосиску в тесте, побежала к Барбарису.

Когда она переступила порог дома под номером «7» на улице Великого Гнома Чага Карадагского, на нее обрушилась копна волнистых каштановых волос, и кто-то чуть не задушил ее в объятьях.

Мила сначала опешила от неожиданности и только потом поняла, что к ней приехала Акулина. Джинсы на ней были еще более потертыми, чем в прошлом году, когда они виделись в последний раз. На короткой футболке впереди была изображена черная ощетиненная кошка, а сзади крупными буквами выделялась довольно-таки дерзкая надпись: «Облетай десятой дорогой!» Волосы, перехваченные высоко на макушке черной лентой, казалось, выросли за год раза в два, и теперь густой сияющий хвост болтался ниже пояса.

Мила подумала, что в таком виде Акулина должна была бы казаться нелепо в волшебном мире, но она на удивление хорошо вписывалась в обстановку дома Коротышки Барбариса.

Он тоже был здесь, но ушел на кухню за квасом для гостей и оставил Милу с Акулиной вдвоем в заставленной примулами гостиной.

— Ну вот! — воскликнула Акулина, падая в кресло и усаживая Милу в соседнее. — Мне не терпится услышать все в подробностях: как ты, как прошел год? Не то чтобы я совсем ничего не знала, — Акулина искоса глянула на Милу с чуть заметным хитрым блеском в глазах, — в конце концов, кое-какие новости долетали и до нас. Прозорыч опять-таки… Ты же помнишь, он…

— Все знает! — весело подхватила Мила.

— Точно, — улыбнулась Акулина. — Но ведь всегда интересно услышать подробности из первых рук.

В этот момент в комнату вошел Барбарис. В руках он держал три большие деревянные кружки с квасом, а под мышкой была зажата свернутая вдвое газета.

— Что это у тебя, Коротышка Барбарис? — поинтересовалась Акулина, когда гном раздавал кружки. Мила взяла свою и отпила большой глоток кваса.

— «Троллинбургская чернильница», — важно ответил Барбарис. — Свежий номер.

— Ты же говорил: «не читать», — робко напомнила ему Мила.

— Много ты понимаешь, — проворчал в ответ Барбарис, устраиваясь с газетой на диване. — Ущипни меня химера, если мои глаза меня не обманывают. Стоит почитать эту статейку: о гномах-то, глядите, иначе заговорили.

Он развернул газету на второй странице и прочитал: РАСКРЫТА ТАЙНА ЧЕРНОЙ МЕТКИ.

Наконец-то раскрыты подробности пугающих событий, начало которым было положено в августе прошлого года, когда неизвестный проник в Менгир. Теперь можно сказать с уверенностью, что община гномов никоим образом не причастна к этому происшествию, а обвинения милиции Троллинбурга в их адрес были совершенно беспочвенны. Надо думать, что гномам будут принесены всевозможные извинения…

— Не думать надо, а извиняться, фурия их возьми! — эмоционально прокомментировал Барбарис. — Дождешься от них, как же… Что там у них дальше…

…Человеком, проникшим в Менгир под видом гнома, оказался профессор Думгрота, господин Ардальон Корешок, хорошо известный широкой общественности своими многочисленными странностями и возмутительными экспериментами над животными.

Однако господин Корешок был лишь жалкой марионеткой в руках куда более значительной теневой фигуры нашего сообщества. Волшебник, известный Троллинбургу под именем Лукой Многолик, как оказалось, на самом деле являлся последним потомком древнего магического княжеского рода Ворантов. Существует версия, что тринадцать лет назад этому волшебнику удалось бежать из подвалов Гильдии, но пребывание в плену способствовало рождению глубокой ненависти к немагической ветви человечества и, возможно, желанию отомстить за перенесенные ужасы. Троекратное появление Черной Метки за последние несколько месяцев — теперь это совершенно очевидно — дело рук Лукоя Многолика. Так утверждают пришедшие в себя жертвы, имена которых нам всем хорошо известны. Черная Метка, по некоторым предположениям, должна была напомнить волшебному сообществу о сорока двух годах преследований и жестоких расправ для того чтобы настроить волшебников против простых людей. Но все это остается лишь предположениями.