Книга Последний рубеж - Андрей Стерхов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И все трое направились туда.
Поверхность куба представляла собой поле, поделенное на девять (три на три) квадратных гнезд, в каждое из которых была вставлена пластина с вырезанными знаками. Знаки напоминали причудливо переплетенные стебли, цветы и листья диковинных растений.
– Ты знаешь этот алфавит? – спросил Влад у Тыяхши.
– Нет, – сказала девушка. – Вижу в первый раз. А это что?
– Судя по всему, пульт управления Сердцем Мира, – пояснил Харднетт и взялся за центральную пластину.
– Что делать будем? – спросил у него Влад.
– А что должен был сделать добравшийся сюда Зверь? – в свой черед спросила Тыяхша.
– Изменить расположение вот этих плоских каменюк, – пояснил ей Харднетт и с трудом вырвал пластину из гнезда. – При новом сочетании шары из амальгамы должны бежать живее. Ну а, выходит, наша задача: найти комбинацию, которая этот прибор вырубит.
– Ты, начальник, представляешь, сколько тут этих самых комбинаций? – покачал головой Влад.
– Много, – спокойно сказал Харднетт. – Если точно – девять факториалов минус две нам уже известные.
– До фигища! А времени мало.
– И что ты предлагаешь?
– Разломать эту штуковину.
– Дурное дело нехитрое. Но – нельзя.
Влад не понял:
– Почему?
Харднетт пропустил вопрос мимо ушей, зато показал оборотную сторону пластины. Из нее торчало с десяток шипов.
– Перемычка, – определил Влад.
– Перемычка, – согласился Харднетт и стал одну за другой выдергивать пластины из пазов. Когда вырвал последнюю, оглянулся на сферу. Шары катились с той же скоростью.
Полковник был вынужден признать:
– Факир был пьян, и фокус не удался.
– Эта штука будет выполнять последнюю команду до тех пор, пока не будет правильно набрана следующая, – предположил Влад.
Харднетт кивнул и стал набирать новую комбинацию. Влад с минуту молчал, глядя на то, как перемещаются пластины, потом нахмурился и заявил:
– Все. Я понял, начальник, почему ты не хочешь эту штуку развалить.
Полковник промолчал. Он уже вставил все пластины в пазы и всматривался в сферу, оценивая результат.
Результат оказался таким же. Нулевым.
Харднетт не стал сдаваться, упрямо мотнул головой и принялся вновь переставлять пластины.
– Ты меня слышишь, начальник? – повысил голос Влад и схватил полковника за плечо. – Я тебя раскусил.
Скинув его руку с плеча, Харднетт с олимпийским спокойствием продолжил перемещать элементы таинственного кода.
– Тебе приказали новое оружие раскопать. Да, начальник?
У Влада получился не вопрос, а скорее обвинение. Полковник вновь не удостоил его ответом.
– Тебе приказали, ты уперся, а туземцы пусть дохнут?! – Влад сорвался на крик. – Ну а мне никто ничего не приказывал! Я сам себе командир!
Прокричал, выхватил пистолет и трижды саданул по сфере. Пули застряли в оболочке и не причинили устройству никакого вреда.
– Ты что, сука, творишь?! – взревел Харднетт и выхватил свой «Глоззган-112».
Глаза в глаза. Ствол в ствол. И два выстрела одновременно. Пули, не обнаружив в стрелках «Чужих», умерли на стенах зала.
Гул еще не затих, а полковник и солдат, одновременно вернув пистолеты в кобуры, уже сцепились в рукопашной.
Влад ушел вниз от встречного и хуком справа пощупал печень Харднетта. Тот охнул, но устоял. И даже усмехнулся:
– Для белого – неплохо.
И тут же получил ботинком в пах. А когда согнулся – коленом в лицо.
Это был нокдаун, но отнюдь не нокаут.
На счет «четыре» полковник поднялся на ноги, тряхнул головой, стер кровь с губы и признал:
– Неплохо-неплохо для белого. А для белого филолога – совсем неплохо.
– Я тебя предупреждал, что за «филолога» – в бубен? – часто дыша, спросил Влад.
– Было дело.
– Ну так лови.
Удар в челюсть не прошел: Харднетт поставил правой рукой блок, левой – врезал в грудь и свалил задохнувшегося Влада задней подсечкой. Хотел накинуться и добить, но солдат успел изловчиться и врезал ему правой ногой под левое колено. И с такой силой, что там что-то хрустнуло.
Полковник заорал:
– Сука ты, солдат! О-о-о, сссу-у-ука!
И повалился набок.
Влад поднялся, повернулся к Тыяхше и, восстановив дыхание, спросил:
– Почему не помогала?
– Зачем? – не поняла девушка.
– Затем. Не видела, как туго было?
– Видела. А что – ты потерял браслет?
Влад хлопнул себя по лбу:
– Браслет!
После чего секунду-другую молчал, глядя, как корчится от боли Харднетт, а затем кивнул на сферу и объявил, какая замечательная мысль пришла ему в голову:
– Надо эту штуку браслетом развалить.
– Попробуй, – поддержала его идею Тыяхша.
Влад попробовал.
Ничего не вышло.
– Браслет для защиты Сердца сделан, а не для атаки на него, – морщась от боли, злорадно прохрипел Харднетт.
– Тыяхша, тогда ты, – сказал Влад. – Ты ведь можешь без браслета.
Девушка кивнула – могу, но сделать ничего не успела.
Харднетт проорал:
– Не сметь!
И выстрелил ей в спину.
Тыяхшу отбросило в сторону.
Когда Влад подбежал, она уже была мертва. На груди расплылось алое пятно. Глаза остекленели. Пульс отсутствовал.
Солдат завыл.
Гладил ее мягкие волосы с нежностью и отчаянием и выл.
Когда выть устал, подбежал к Харднетту и пинал его ногами, пока тот не потерял сознание.
Только потом вспомнил о дестрониде.
Кляня себя последними словами за бестолковость, прилепил последнюю пластинку к тугой поверхности, саданул по взрывчатке кулаком и вернулся к Тыяхше.
Склоняясь над телом девушки, солдат не видел, как сфера дрожит и светится. Но знал, что это происходит. И только тогда оглянулся, когда Сердце Мира с шуршанием стало осыпаться на пол.
«И мое вот так же сгорело», – подумал он, глядя на горку трухи. И в этот миг девушка спросила:
– Получилось?
– Получилось, – машинально ответил он и только потом вздрогнул.