Книга Сестры Марч - Луиза Мэй Олкотт

Им было приятно проводить время вместе, разъезжая верхом, совершая долгие прогулки, танцуя на балах или просто бездельничая, потому что мудрено посвятить себя какому-то делу, когда весь город пребывает в праздности.

Окружающим они казались беззаботной и легкомысленной парой, а между тем молодые люди пристально приглядывались друг к другу, делая одно открытие за другим. Эми с каждым днем вырастала в глазах Лори, а она находила в нем все больше недостатков, и каждый из них уже знал правду, хотя еще не было сказано ни слова.

Эми старалась понравиться ему, и ей это удалось. В душе она была ему благодарна за то, что он развлекал ее, и платила ему маленькими любезностями, которые были столь присущи ее изящной, женственной натуре. А Лори плыл по течению, принимая ее внимание как должное: все женщины, считал он, должны быть добры к нему уже потому, что некогда одна из них проявила к нему жестокость. Пожалуй, он передарил бы Эми все безделушки в Ницце, согласись она принять эти подарки. Но вместо этого он ловил на себе ее грустно-ироничный взгляд и начинал бояться проникновенных голубых глаз Эми.

– Все отправились на целый день в Монако, а я осталась написать письма. Зато теперь я собираюсь поехать в Вальрозу на этюды. Что ты на это скажешь? – спросила она, когда в один прекрасный день, устав от своих ленивых скитаний, Лори забрел к ней.

– Я бы составил тебе компанию, но не слишком ли жарко для столь дальней прогулки?

– Наймем экипаж. Править будет Батист, а твое дело – только держать надо мной зонтик. Я, как видишь, проявляю заботу о твоих перчатках, – Эми лукаво взглянула на его безукоризненно чистую пару из тонкой лайки – перчатки вообще были слабостью Лори.

– Что ж, я еду! Милости прошу, – он протянул руку за этюдником.

– Ну нет. Для тебя это чрезмерная нагрузка, а для меня привычное дело, – продолжала посмеиваться Эми, легко сбегая вниз с этюдником под мышкой.

Лори ни на чем больше не настаивал, но когда они сели в экипаж, он сам взял вожжи, так что Батисту оставалось лишь скрестить руки на груди и погрузиться в дрему на своей скамеечке.

До этого дня они ни разу не поссорились. Эми была неизменно тактична, а Лори слишком ленив. В дороге время от времени он заглядывал под поля ее шляпки, она улыбалась в ответ, – и они ехали дальше в самом дружеском расположении духа.

А ехать было так приятно; в пути встречались чудные картины. Пастух в коротких штанах, деревянных башмаках и островерхой шляпе играл на дудке, а вокруг паслись козы. По дороге брели два ослика с корзинами свежескошенной луговой травы, на одном ехала юная красавица, а на втором – старушка с прялкой. Из встречных домиков выбегали загорелые, светлоглазые дети и предлагали купить у них цветы или апельсиновую ветку с плодами. Оливковые деревья укрывали холмы в тени своих крон, в садах золотились плоды, по обочинам дорог алели анемоны, а вдали зеленели подножья гор и белели на фоне синего итальянского неба заснеженные вершины Альп.

Вальроза означает «долина роз». Лето не покидает этих широт, и розы растут здесь повсюду. Они буквально обволакивают арки, тянутся к проходящим из-за чугунных прутьев ворот, образуют аллеи, красуются на холмах рядом с лимонами и пальмами.

Каждый уголок тут представлял собою цветник, в каждом гроте из-под вуали улыбалась мраморная нимфа, и над водами каждого фонтана склонялись созерцающие свои отражения розы – алые, белые или бледно-розовые. Кусты роз окружали колонны, поднимались вверх на террасы, с которых открывался вид на озаренное солнцем Средиземное море и белый город на побережье.

– Что можно придумать лучше для медового месяца? – заметила Эми, вдыхая умопомрачительный аромат. – Ты где-нибудь еще видел такие розы?

– Нет, и таких шипов тоже, – ответил Лори, засовывая в рот большой палец, пострадавший при попытке добыть самую ослепительную розу.

– А ты сорви такую розу, у которой нет шипов! – с этими словами она сорвала три небольших светлых цветка и вдела ему в петлицу.

С минуту он смотрел на них со странным выражением. Будучи наполовину итальянцем, Лори был суеверен; еще он пребывал в том меланхоличном состоянии, горестном и сладком одновременно, когда наделенные воображением молодые люди в разных пустяках видят символический смысл и повод для романтических фантазий.

Ослепительная колючая роза связывалась в его сознании с Джо – она часто приходила к ним в оранжерею и брала именно такие розы. А эти светлые розочки… Итальянцы никогда не вкладывают их в свадебные букеты, но только в руки умерших. Что это? Дурное предзнаменование? Но для кого? Для него или для Джо? Здравый смысл американца помог ему быстро прогнать мрачные мысли, и он вдруг засмеялся так весело и сердечно, как не смеялся еще ни разу со дня приезда в Ниццу.

– Прими дельный совет и убережешь руки, – продолжала тем временем Эми очень серьезным тоном.

– Что ж, я ему последую, – отвечал он в шутку, но спустя время и впрямь воспользовался ее советом.

– Когда же ты поедешь к дедушке? – полюбопытствовала Эми, устраиваясь на каменной скамье.

– Наверное, скоро.

– Ты уже три недели это говоришь.

– Люблю отделываться короткими ответами.

– Поезжай, он ведь ждет тебя.

– Ты невероятно гостеприимна!

– Нет, в самом деле, а почему ты не едешь?

– Природная испорченность, надо полагать.

– Проще говоря, лень. Это отвратительное качество! – Эми посмотрела на него почти сурово.

– Я ему там буду только докучать, уж лучше – здесь и тебе, ты это спокойнее переносишь.

И он уселся в ленивой позе на широком выступе балюстрады.

Покачав головой, Эми с безнадежным видом раскрыла этюдник.

– Чем ты занят?

– Наблюдаю за ящерицами.

– А что потом собираешься делать?

– Закурить, если позволишь.

– Какой же ты противный! Хорошо, я разрешу тебе выкурить одну сигару, если ты мне попозируешь. Мне не хватает тут натурщика.

– К вашим услугам. Во весь рост? Сидя? Стоя на голове? Меня самого больше устраивает лежачая поза – можешь назвать свой этюд «Сладостное безделье».

– Пожалуйста, можешь даже вздремнуть, пока я работаю, – звонким, энергичным голосом сказала Эми.

– Завидный энтузиазм!

И, слегка зевнув, Лори прислонился затылком к большой каменной вазе.

– Интересно, что сказала бы Джо, если бы сейчас тебя увидела? – Эми хотела поддразнить его, напомнив о своей энергичной сестре.

– Наверное, сказала бы, что ей некогда, и прогнала прочь! – засмеялся он, но смех вышел ненатуральным от прикосновения к еще не зажившей ране.

Поглядев на него, Эми встретила угрюмый взгляд, полный сожаления, разочарования, боли. Но она не успела ничего разглядеть, все тут же исчезло, уступив место вялому безразличию. Потом он как будто бы забыл о ней и погрузился в свои мечты, а Эми продолжала изучать его глазами художницы. Да, он в самом деле был похож на итальянца, особенно теперь, когда с задумчивым видом лениво растянулся на солнце.