Книга Реальные ублюдки - Джонатан Френч

Синица с сожалением посмотрела на нее.

– Такого нет.

Блажка подняла руку и указала вверх.

– А как же я дралась с Н’кисосом и остальными? Там было… что-то. Какое-то время во мне была та же сила и скорость.

– В тебе течет эльфийская кровь, – ответила Синица. – Оружие наших предков трудно в обращении и требует большой сноровки, но все же одаривает тех, кто его использует. На’хак И’эйо Лья и его храбросвященные сражались с тобой так, как сражались с Крахом-из-Плоти, применяя курхюл. Не исключено, что песнь их дубинок придала тебе силу вместе с болью, но…

– Но?

– Мой народ никогда не согласится обучить тебя владению этим оружием и никогда не расстанется с ним. А без него у тебя нет шанса причинить вред Краху-из-Плоти. Без Акис’накам у тебя нет шанса убить Погань внутри него. Однако они могут защитить тебя, пока ты здесь. Если же уйдешь, он продолжит на тебя охотиться. Его тянет к тебе, хотя едва ли он сам понимает почему. Но недоумение и любопытство не будут сдерживать его вечно.

– Уже не сдерживают, – прогремел Овес. – Блажка, я видел его в Отрадной. Ты бы не…

– Я бы превратилась в пепел, нахрен, Овес! И Погань тоже! Да, я бы умерла, но копыто было бы спасено. Эстефания была права. Черт, Хорек, который ей рассказал, был прав. Псы, Крах – им нужна только я.

– Хрень свиная, – проговорил Овес. – Ты что, забыла Щербу? А ездоков из Шквала бивней? Мараных? Этот чертов тяжак ведет себя так же, как все тяжаки. Убивает полукровок. То, что у вас общая мать, не значит, что ты всему причина. Насколько я понимаю, это повлияло лишь на то, что он тебя не убил, и нам следует быть благодарными за эту удачу.

Певчий встал и тяжело шагнул к остальным.

– Он прав. Не хочу отвечать тебе твоими же словами, Изабет, но самобичевание плохо на тебя действует. Я пробыл в этом ущелье дольше, чем предполагал. Может, и тебе придется. – Старый трикрат покосился на Синицу. – Но я не согласен с тем, что Краха нельзя убить. Гиспарта сотворила чуму, которая теперь на мне, ради одной цели. Убивать тяжаков. И их чародеев тоже. И она хорошо с этой целью справляется – уж мне ли не знать. Может быть, нам потребуется как следует запастись терпением, но как только Рога помогут мне перенять это дерьмо полностью, мы поедем вместе, вождь, и, клянусь, я покажу этому орку, каким крахом чума грозит плоти. Его плоти.

Блажка не стала возражать Певчему и решила не напоминать, как он признавался в своих сомнениях, что эльфы сумеют полностью избавить Пролазу от чародейской болезни. Может быть, прямо сейчас он испытал прилив новой надежды. Она не хотела лишать его этого.

– Мы пришли сюда перегруппироваться, Блажка, – сказал Овес, понимая ее молчание лучше, чем кто-либо. – Пусть пройдет немного времени. Псово ущелье – не конец для Ублюдков.

– Знаю. – Но оно могло стать концом для нее.

– Тебе нужно поесть и поспать, – сказала Берил, легонько взяв за ее локоть. Она часто касалась так Овса и Шакала, но не ее. Блажка посмотрела женщине в глаза.

– Прости, – проговорила она.

Берил нежно сжала ее локоть и затем отпустила.

– Мне тоже нужно отдохнуть, – сказала Синица. – С вашего разрешения, я переночую здесь. Если я буду с моим народом, это причинит им неудобства.

– Разумеется, – ответила Блажка. – Сможешь найти место?

– Да.

Блажка протянула руку к эльфийке, когда та повернулась, чтобы уйти.

– Спасибо.

Осторожно выскользнув из ее хватки, Синица обошла хижину.

– А теперь можешь мне объяснить? – спросил Овес. – Ее лица я точно не ожидал снова увидеть.

– Она… – Блажка постаралась подобрать слова, – делает все, что может, чтобы выжить. Ты был прав, Печный. Мы ни хрена не знаем об их народе.

– Мы знаем, что они уже не раз спасали наши шкуры.

– Да, но не все они согласны заниматься благотворительностью. Один приказал своим воинам убить меня. И убил бы, если бы не Синица. Вождям Рогов его решение не очень понравилось, но их предводитель наказан, этот На’хак И’эйо Лья. Призрачный Певец. Его ребята остались поблизости и, возможно, затаили обиду. Нашим парням нужно иметь это в виду в будущем. Нам стоит сохранять бдительность.

– На’хак? – спросил Певчий встревоженно. – Старший? С таким боевым раскрасом, будто плачет кровью.

Блажка кивнула.

– Ты его знаешь?

– Я никого из них не знаю. Но его я видел. Все видели, хотя только мы с Колпаком с ним ездили. Он вел Рога против орочьего ул’усууна.

– Когда Горнило пало? – спросил Овес. – Черт. Это значит, он спас наши задницы.

Певчий согласно хмыкнул.

– Более того, это Синица его убедила. Я видел, как она с ним разговаривала. Я бы сказал, они знакомы.

– Может, он ее отец? – предположил Овес.

– Трудно сказать, эти ржавокожие все на одно…

– Аврам, – предостерегла его Берил.

Певчий немного съежился.

– Я к тому, что На’хак пошел на ту войну из-за Синицы. А теперь получается, что она за нас, а он нет? Это очень странно.

– А знаешь, что еще более странно? – спросил Овес, проводя рукой вдоль челюсти и дергая себя за бороду. – Что в Гиспарте устраивают представления, где Ваятеля показывают героем. – На огромного полукровку обратились такие испепеляющие взгляды, что он смутился. – Что? Правда! Мне Лодырь рассказал.

Блажка, Певчий и Берил застонали и ответили ему хором:

– Заткнись, Овес.

Глава 35

Рога сдержали обещание.

Лодырь прибыл в ущелье спустя два дня, сам, без сопровождения. Он похудел, осунулся, выглядел слегка бледным, но куда лучше, чем в последний раз, когда его видела Блажка.

– Довели меня до самого спуска, – заявил он копыту, превозмогая легкую одышку, сидя перед хижиной Певчего. – И просто показали вниз. Думаю, они знали, что мне некуда больше идти.

На верхней части головы у него была та же грязная рыбья кожа, что и у Пролазы с Певчим, но если у тех это были повязки, то у Лодыря – цельный кусок, который прикрывал его изуродованный скальп, будто заменяя собственную кожу.

Увидев их взгляды, кочевник изобразил ухмылку.

– Они четко дали понять, что снимать ее не надо. Надеюсь, у меня вырастут волосы, как у них.

Хорек прочистил горло.

– А сделали что с… э-э… твоим…

– Сделали, – ответил Лодырь довольно. – Пришили бычьи яйца. С помощью своей магии. Теперь я могу напустить семени целое корыто.

– Охренеть! – воскликнул Баламут, кивая с яростным одобрением.

Облезлый Змей шлепнул его по затылку.