Книга Реальные ублюдки - Джонатан Френч

Он. Блажке стало дурно. Синица сказала правду.

– Эльфийка родила полукровку и полнокровного. – Берил покачала головой. – Я никогда о подобном не слыхивала, но я ничего, по сути, и про остроухих тогда не знала.

– Они оба были полуэльфами, – сказала Синица по-гиспартски с заметным акцентом. – Он был порчен Поганью, а она нет.

Берил метнула в нее такой взгляд, что им можно было сразить наповал.

– Я и этого не знала. Я знала только то, что видела.

– Как получилось, что он все еще жив? – спросила Блажка, стараясь не трястись всем телом.

Берил сощурилась на нее, в сердитом недоумении.

– Ты когда-нибудь убивала детей, Изабет? Хоть каких-нибудь? Отвечай мне!

– Нет.

– И я нет. Я достаточно навидалась, как они сами умирают. – Она глубоко и судорожно вздохнула. – Эльфийку я похоронила сама, а мальчика спрятала. Старая хилячка по имени Бранка тогда еще была жива, это был ее приют в то время. Она уже почти ничего не слышала и мало что могло ее разбудить, поэтому укрыть его было несложно. Но приехал Певчий, и мне нужно было дождаться, пока он уедет в патруль, чтобы уйти самой.

– Уйти? – спросил Овес в замешательстве.

Ответ озвучила Блажка:

– Ты отнесла его в Дар’гест.

Эту мысль было едва возможно постичь. Немногие уходили южнее Кишки, пересекали Затопленное море и ступали на темную землю орков. Черт, не то что немногие – вообще никто! Но женщина с ребенком? Это отвергало все доводы разума, все, что, как казалось Блажке, она понимала в этой жизни.

Берил с вызовом подняла подбородок, будто до сих пор ожидала наказания за содеянное.

– Я взяла свина и поехала на юго-запад, пока не достигла удела Клыков. Они помогли мне пересечь Кишку. Они посчитали то, что я делала… не знаю, священным? Спасение ребенка-орка. Они чуть не приняли его к себе, но голосование провалилось. Думаю, даже Клыки наших отцов не настолько безумны, чтобы идти на такой риск и растить тяжака. Дар’гест был его единственным шансом на спасение – только среди своих родичей он мог выжить.

– Как? – спросила Блажка, услышав благоговение в собственном голосе. – Как тебе удалось вернуться?

Берил открыла рот, чтобы ответить, но на ее лице будто возникла пелена, и она запнулась. С глазами, полными слез, она приникла к Певчему, положила руку ему на плечо и отвернулась. Седой полукровка накрыл ее руку своей.

– Я поехал и привез ее, – ответил он хриплым голосом. И, весь перепуганный, продолжил: – Ее не было уже несколько дней, когда я вернулся. Потом прошло еще два, и только тогда Ваятель позволил мне уехать на поиски. Если бы не он, я бы успел ее перехватить. Я ее выследил, но Клыки к тому времени, как я достиг их удела, уже помогли ей уйти дальше. Я заставил их побрить себя налысо, оставил им Погранца и поплыл по Кишке. Когда достиг земли, замазал татуировки Ублюдков грязью. Никогда в жизни не был так рад тому, что я троекровный. Тем не менее приходилось держаться подальше от тяжаков, которые мне встречались. И вот так, медленно, не знаю, как долго, но я все-таки наше ее… среди них.

Взгляд Певчего стал пустым, опустился в землю, утонув в воспоминаниях. Затем он заморгал, смахивая слезы.

– Еще несколько дней я просто смотрел и ждал, когда выпадет шанс, мне хотелось умереть, хотелось убивать, каждый раз, когда кто-то из них… причинял ей вред. А потом, наверное, я истратил всю удачу, что дана мне в жизни, когда пробрался туда… и вытащил ее.

Теперь он плакал вовсю, тихо и не стыдясь.

Берил повернулась, успокоившись, положила руки Певчему на плечо и снова взялась за рассказ.

– Мы вернулись домой, – сказала она. – Ваятель был вне себя от ярости, хотел изгнать меня за кражу, но уступил здравому смыслу, когда я сказала ему, что Ублюдкам вернется с лихвой, если он подождет с полгода. – Она посмотрела на Овса, с обожанием и страхом. Он посмотрел в ответ, осознав наконец, почему тоже это слушает.

Берил легонько, будто извиняясь, пожала плечами.

– Если и рассказывать, то лучше все сразу.

– Я и не думал спрашивать, мать, – сказал Овес.

– Знаю. – Берил перевела взгляд на Блажку и разом очерствела. – Ты довольна, вождь?

Блажка стояла ошеломленная, но все же ответила:

– А ты? Ребенок, которого ты спасла, стал настоящим дьяволом. Из-за него мы теперь прячемся в этой дыре.

На этот раз Овес не сдержал удивленного возгласа.

– Тот здоровый орк, что чуть тебя не убил? Это твой брат?

– Нет, – резко ответила Блажка. – Не называй его так. У меня уже есть братья. И он не один из них.

Вцепившись друг в друга, Берил и Певчий молча смотрели на них, широко раскрыв глаза. Во взгляде Певчего читалось сожаление, но Берил пылала гневом. Выйдя из-за его спины, она шагнула к Синице.

– А ты откуда это знала, остроухая?

Синица оставалась невозмутимой перед ее враждебностью. Она изучала Берил, и пока та распалялась, терпение эльфийки, казалось, только росло. Наконец она набрала воздуха в грудь.

– По следам матери, которой ты помогла, теперь ступаю я. Я иду по ним с тех пор, как покинула болото. Мне потребовалось время, чтобы понять некие тайны. Что намеревалась сделать она – должна сделать и я. Там, где она преуспела отчасти – я должна преуспеть полноценно.

Овес выглядел явно встревоженным.

– Что это, черт возьми, значит?

– Блажкина мать избавила ее от Погани, но не лишилась ее полностью. Крах-из-Плоти все равно родился. – Синица посмотрела на Блажку. – То, что он не поглотил тебя во чреве, свидетельствует о силе магии, которую вызвала твоя мать. Я думаю, поэтому Акис’накам и пощадила ее, несмотря на присутствие Погани. Уничтожить ее значило бы уничтожить и тебя – ту, кого никогда прежде не существовало.

– И как это поможет мне против него?

Синица смутилась.

– Я не понимаю.

– Погань не убила меня во чреве. И не превратила в полоумную куклу, как Месителя. Крах не решился убить меня в первый раз. Благодаря этой магии я осталась в живых. Думаю, ее можно использовать и чтобы его уничтожить.

– Это будет… сложно.

– Убивать орков никогда не было просто.

– Он не обычный орк.

– Я знаю, нахрен.

– Но ты не видишь собственной природы. Ты лья’зата. Мой народ не ошибся, назвав тебя отклонением, но зря относится к тебе с таким презрением. Погань тебя не испортит, потому что никогда не была частью тебя. Само твое существование – это победа над злом. Ты чиста.

– И хрен с того, что чиста! Этого мало! Нужна какая-нибудь эльфийская песенка-заклинание, чтобы со слюнями, кровью и черт знает чем еще дать мне средство его победить.